В горах долго светает

— Клянусь аллахом, я не знаю, куда он скрылся, — заговорил Сулейман. — Он велел мне стоять возле скалы, на повороте, никого не пропуская к мосту. Когда загудел вертолет, мне послышался крик. Я думал, они зовут меня, и пошел к ним. Их уже не было. Я все осмотрел, там негде спрятаться, и даже кричал, но никто не ответил.

После некоторого молчания мулла поднял руку:

— Братья-мусульмане, пусть пятеро с Одноглазым пойдут к мосту и еще раз все там хорошо осмотрят. На тропе у моста может быть тайник или скрытая щель. У Кара-хана не было такой длинной веревки, чтобы спуститься на дно ущелья, и он не мог обернуться птицей, чтобы улететь.

— Он оборотень! — крикнул кто-то. — Не улетел, так уполз змеей.

— Болтать о колдовстве — не дело правоверных мусульман! — вскипел мулла. — Кара-хан — обыкновенный человек. И у нас мало времени. Начальники отрядов и старшие воины должны держать совет. Скоро вертолет полетит обратно. Что мы ответим офицерам Кармаля?

Похоже, угроза скорой расплаты за преступления банды прибавила этому человеку здравомыслия, он не произносил длинных проповедей и даже на коран теперь не ссылался. Отправив пятерых басмачей обследовать место исчезновения главаря, он распорядился сбросить убитого в ущелье, даже не глянув при этом в сторону Азиса, собрал приспешников в тесный кружок посреди площадки. День выдался невероятно жаркий для осенней поры, полдневное солнце раскалило камень, в воздухе заструился зной. После долгого утомительного перехода людей мучила жажда, но никто не прикасался к фляжкам и бурдюкам. Впереди была неизвестность, и воду берегли.

Двое бывших мулл сразу и решительно высказались: стоять на условиях, выдвинутых Кара-ханом, попытаться восстановить мост, уйти с оружием, ценой освобождения заложников сохранив не только жизни, но и свободу.

— Вы знаете способ восстановить мост? — спросил мулла.

— У нас достаточно крепких шнуров. Мы сплетем веревку и будем бросать петлю, пока она не захлестнет за столбик старого моста. Ширина щели всего тридцать шагов. Может быть, Кара-хан так и ушел.

— Кара-хан мог уйти по веревке, ты тоже уйдешь, и некоторые другие. Но не все. А куда мы денем остальных, особенно женщин?

— Их можно оставить здесь.

— Если мы их оставим здесь, живых или мертвых, вертолеты за четверть часа перестреляют нас на тропе до единого. Мы еще живы, потому что с нами заложники. Кара-хан знал, что делает, когда брал их. И теперь, когда нас обнаружили, я не уверен, что нас не ждет засада в конце тропы. У наших врагов достаточно времени, чтобы высадить там десантников. Нам придется идти в теснинах под прицелами опытных стрелков. Нас уложат одним залпом, и заложники останутся невредимыми. Мы не сможем даже отомстить.

Далеко родился гул вертолета. Главари замолкли, прислушиваясь, но гул снова пропал, — видно, машина кружила над ущельем, что-то выслеживая. Или разрушала другие мосты? Или высаживала десантников?

— Ты предлагаень плен, молла Рабани?

При слове «плен» главари затаили дыхание, кое-кто пугливо оглянулся — почудилось, за спиной стоит Кара-хан, каравший смертью за одно это слово.

— Я ничего еще не предлагаю. Я сказал о нашем положении и жду лучшего совета.

— Нам обещают жизнь, но не свободу. Лучше мы умрем на свободе, чем заживо гнить в тюрьме.

— Двери рая открыты павшим за истинную веру, — молитвенно сложил руки мулла.

— Оставь свои проповеди! — неожиданно вскипел начальник охраны заложников. — Хочешь — сам помирай в логове шайтана, а я не хочу. Нас будут судить по закону, и каждый получит, сколько заслужил. Это лучше, чем расстрел без суда, здесь.

— Ты решил сдаться? — настороженно сощурился мулла. Кое-кто потянулся к оружию.

— Не я один. Мои воины давно уже поняли, что солдаты ни за что не выпустят нас с этой тропы живыми, если мы не сдадимся. Они уже решили не уводить заложников дальше, а отделиться с ними и повернуть обратно.

Вся маленькая джирга оборотилась в одну сторону: между главарями и сгрудившимися заложниками за камнями расположилось полтора десятка воинов, готовых во всякий миг пустить в ход оружие.

— Изменники! — прошипел один из бывших мулл.

— Изменник — Кара-хан. Если он, спасая себя, бросает целые отряды, кто смеет осуждать этих воинов? Я согласился с ними и с ними останусь. Ахматиар был умнее нас.

Кто-то из фанатиков схватился за автомат, но мулла остановил его окриком:

— Безумцы! Перестреляв друг друга, вы только облегчите дело солдатам. Кто еще скажет?

Все разом повернулись на звук шагов: возвращались посланные к мосту. Старший сдержанно сообщил: никаких признаков тайника или щели и никаких следов Кара-хана и его напарника.

Далеко-далеко колыхался в воздухе вертолетный гул.

— Тюрьма — не смерть, — негромко заговорил красноглазый, тот, что принес весть об измене Ахматиара. — Из тюрьмы когда-нибудь освобождают. Из нее даже можно уйти и продолжать джихад. А мертвые не могут ничего.

— Да, — кивнул один из начальников десятка.

— Да... да... — отозвались новые голоса.