В лесу

Точно не знаю, почему при всем богатстве выбора именно эту тайну я хранил так ревностно. Думаю, причина вот в чем: я всегда подозревал, что именно из-за полноты я тогда, в лесу, и отстал. Я был толстый и бежал медленнее Питера и Джейми, я был тяжелым и неуклюжим, я побоялся спрыгнуть, как они, со стены замка. Порой я размышляю о подлой, почти незаметной грани между спасением и падением. А иногда вспоминаю древних богов, тех, что требовали себе в жертву самых бесстрашных и безупречных, и спрашиваю себя, не решил ли тот, кто забрал Питера и Джейми, что я просто был недостаточно хорош.

19

Лишь во вторник утром я наконец-то сел на автобус и поехал в Нокнари за своей машиной. Будь у меня выбор, я бы вообще предпочел никогда больше не слышать про Нокнари, но мне до смерти надоело добираться до работы в битком набитых, воняющих по́том автобусах, и к тому же, пока Хизер окончательно не проела мне мозги, надо было совершить набег на супермаркет.

Машина по-прежнему стояла на парковке, с того вечера она ничуть не изменилась, разве что покрылась из-за дождя слоем грязи и на пассажирской дверце кто-то пальцем вывел “ПОМОЙ МЕНЯ”. Лавируя между бараками археологов (по всей видимости, пустыми, только Хант сморкался в своем сараюшке), я прошел через раскопки и направился в лес за спальным мешком и термосом.

Настрой у археологов изменился, теперь тут никто не шутил и не брызгался водой из шланга. Работа проходила в мрачном молчании, археологи трудились словно каторжные, быстро и напористо. Я прикинул сроки: если иск не удовлетворят, то в следующий понедельник здесь начнется стройка, значит, у археологов неделя. Я видел, как Мэл оперлась на мотыгу и выпрямилась. Морщась и тяжело дыша, она схватилась за спину, а голову откинула назад, будто бы не в силах держать ее прямо. Впрочем, вскоре Мэл расправила плечи, вздохнула и снова взмахнула мотыгой. Небо, серое и тяжелое, неприятно давило своей близостью. Где-то далеко, в поселке, выла автомобильная сигнализация, но никто не обращал на нее внимания.

Лес сердито хмурился, не желая ничего отдавать. Я посмотрел на него и понял, что меня совершенно не тянет заходить в этот влажный сумрак. Спальный мешок наверняка промок насквозь и заплесневел, в нем поселились муравьи, да мне он и без надобности. Погружаться ради него в необозримую мшистую тишину – нет, оно того не стоит. Возможно, кто-нибудь из археологов или местные детишки найдут спальник и заберут себе до того, как он окончательно сгниет.

На службу я уже опоздал, и от одной мысли о работе меня валило с ног от усталости, и к тому же на этой стадии расследования лишние несколько минут роли не сыграют. Я нашел подходящее место на полуразрушенной стене, поставил на нее ногу и закурил. Коренастый паренек с короткими темными волосами – Джордж Мак-чего-то-там, я смутно помнил его со времен допросов – поднял голову, увидел меня и, похоже, решил последовать моему примеру. Он воткнул совок в землю, опустился на корточки и вытащил из кармана джинсов расплющенную пачку сигарет.

Марк трудился чуть поодаль – с лихорадочной быстротой раскапывал холмик по пояс высотой, и едва брюнет достал сигарету, как Марк засек и стрелой бросился к нему:

– Эй, Мэкер! Ты какого хрена творишь вообще?!

Мэкер виновато вскочил.

– Господи! – Он выронил пачку и принялся нашаривать ее в грязи. – Да я просто минутку покурить хотел! Чего ты накинулся-то?

– Вот будет перерыв – и покуришь. Предупреждал же.

– Да чего ты прицепился? Я одновременно и курить, и копать могу, мне и надо-то пять секунд…

Марк не дослушал:

– У нас нет лишних пяти секунд! И одной секунды тоже нет. Ты тут не в школе, недоумок! И мы не в игрушки играем!

Он сжал кулаки и встал в стойку, готовясь к драке. Остальные археологи бросили работу и замерли, подняв инструменты и разинув рты. Я подумал было, что схватки не избежать, но Мэкер выдавил смешок, отступил и шутливо поднял руки.

– Да уймись уже, – сказал он.

Держа двумя пальцами сигарету, он нарочито бережно сунул ее обратно в пачку.

Марк не сводил с Мэкера глаз, пока тот не спеша не опустился на колени и, взяв совок, не продолжил копать. Лишь тогда Марк развернулся и, ссутулившись, двинулся обратно к холмику. Мэкер бесшумно вскочил и пошел за Марком, передразнивая его пружинящую походку, так что смахивало на обезьяньи прыжки. Послышались жиденькие смешки. Довольный Мэкер приложил совок к паху и принялся вилять задницей. Его силуэт на фоне низкого неба смотрелся непристойно, гротескно, словно похабная фигура древнего сатира с античного фриза. Воздух будто наэлектризовался, и эта клоунада вывела меня из себя. Я вдруг заметил, что впился ногтями в стену. Меня так и подмывало надеть на этого болвана наручники или дать ему по морде – все равно что, главное, чтобы он прекратил.