В лесу

Я прокручивал в памяти ту сцену в доме Девлинов, пытаясь понять, что же в поведении Кэсси могло расстроить ребенка. Единственное, что пришло на ум, – ободряющая улыбка, адресованная Розалинд, когда Кэсси усадила девушку на диван. Я подумал, что, наверное, она и в самом деле зря улыбнулась, хотя и реакция Розалинд чересчур уж нервная. Потрясение и горе часто искажают представление о происходящем, лишают человека умения верно оценивать, и все же ее взвинченная экзальтированность укрепила меня в подозрении, что в этом доме что-то неладно.

– Простите, если у вас сложилось впечатление, будто…

– Нет-нет, вы тут ни при чем, вы прекрасно держались. И я знаю, что детектив Мэддокс тоже не нарочно говорила так… так жестко. Честное слово. Для большинства резкость – это способ проявить свою силу, верно? Таким образом они скрывают неуверенность в себе, или собственную ущербность, или еще что-нибудь в этом роде. В душе они совершенно не жестокие.

– Да, – поддакнул я, – наверное, вы правы.

Ущербной я бы Кэсси в жизни не назвал, но ведь и резкой я ее тоже не считал. Я вдруг с неприятным удивлением понял, что не знаю, какой Кэсси видят другие. Это все равно что пытаться определить, красавица твоя сестра или так себе, – в ее оценке ты необъективен, как и в оценке самого себя.

– Я вас обидела? – Теребя локон, Розалинд тревожно всматривалась мне в лицо. – Ну да, обидела. Простите, простите, пожалуйста, вечно я лезу не в свое дело. Как рот открою, так и несу не знаю что, никак не могу остановиться…

– Нет-нет, – запротестовал я, – все хорошо, вы меня нисколько не обидели.

– Обидела, я же вижу.

Она плотнее закуталась в шаль, вытащила попавшие под шаль пряди. Лицо у нее сделалось угрюмым, мрачным. Я чувствовал, что она того и гляди замкнется, и тогда второго шанса у меня не будет.

– Уверяю, я совсем не обиделся. Просто ваши слова навели меня на кое-какие мысли. Вы очень наблюдательны.

Отведя глаза, она принялась теребить бахрому шали.

– Она ведь ваша девушка, да?

– Детектив Мэддокс? Ой нет, – улыбнулся я. – С чего вы взяли?

– Но она же так… – Розалинд зажала ладонью рот. – Ну вот, опять! Хватит уже, Розалинд!

Я рассмеялся – уж слишком мы оба нервничали.

– Ну перестаньте. Давайте выдохнем и начнем заново.

Она постепенно успокоилась, откинулась на спинку скамейки.

– Спасибо, детектив Райан. Но, пожалуйста… Что именно сделали с Кэти? В голову столько всего лезет… А оттого что я ничего не знаю, мне совсем невыносимо делается.

И тогда (а у меня был выбор?) я рассказал. Она не упала в обморок и не устроила истерику, даже не разрыдалась. Розалинд молча слушала, а ее глаза, голубые, цвета выцветшей джинсы, не отрываясь смотрели на меня. Когда я умолк, она прижала пальцы к губам и посмотрела на солнце, на тонкий узор веток, на конторских служащих, которые ели бутерброды и болтали. Я неловко похлопал Розалинд по плечу. Шаль была дешевая, колючая, синтетическая – это стало ясно, едва я дотронулся до нее. Это по-детски жалкое щегольство совсем растрогало меня. Мне хотелось сказать что-то мудрое и проникновенное, дескать, порой смерть не может сравниться с той болью, что испытывает оставшийся в живых, сказать нечто утешительное, что Розалинд могла бы вспоминать, мучаясь по ночам от одиночества и бессонницы. Но слова не находились.

– Я очень вам соболезную, – сказал я.

– Значит, ее не изнасиловали? – Голос звучал глухо и невыразительно.

– Выпейте кофе, – сказал я. Мне почему-то вспомнилось, что горячий напиток способен помочь справиться с потрясением.

– Нет-нет, со мной все в порядке. – Она слабо взмахнула рукой. – Так ее не изнасиловали?

– Скорее, нет. К тому моменту она была уже мертва. И ничего не чувствовала.

– Она не очень страдала?

– Думаю, вообще не страдала. Она сразу же потеряла сознание.

Внезапно Розалинд склонилась над стаканчиком, губы ее задрожали.

– Ужасное чувство, детектив Райан. Я не смогла ее защитить.

– Вы же не знали.

– А следовало. Следовало быть рядом, а не с сестрами хихикать. Ужасная я сестра, да?

– Вы не в ответе за смерть Кэти, – твердо проговорил я. – И по-моему, вы были чудесной сестрой. Изменить вы ничего не могли.

– Но… – Она осеклась и покачала головой.

– Но что?

– Ох… Я должна была знать. Только и всего. Ладно, забудьте. – Розалинд через силу улыбнулась. – Спасибо, что рассказали.

– Моя очередь. Можно я задам вам пару вопросов?

Она насторожилась, но, глубоко вздохнув, кивнула.

– Ваш отец сказал, что Кэти не встречалась с мальчиками. Это правда?

Розалинд открыла рот, закрыла.

– Не знаю, – пробормотала она после паузы.

– Розалинд, я понимаю, что вам нелегко. Но если это неправда, нам нужно знать.

– Детектив Райан, Кэти была моей сестрой. Я не хочу болтать про нее всякое.

– Знаю, – ласково сказал я, – но сейчас лучшее, что вы можете сделать ради сестры, – это рассказать мне все, что поможет найти ее убийцу.

Девушка вздохнула – дрожащий, легчайший вздох.

– Да. Кэти нравились мальчики. Кто конкретно, я не знаю, но я слышала, как они с подружками дразнили друг друга, болтали о том, кто с кем целовался…