В лесу

Был серый, мерзкий день, когда мы с Кэсси поехали в Нокнари, чтобы побеседовать с Сэведжами и Алисией Роуэн. Мы оба страдали от тяжелого похмелья – накануне провели день в компании с Карлом и его интернет-психами, – поэтому в машине молчали. Кэсси сидела за рулем, а я смотрел в окно, как порывистый ветер безжалостно треплет листву, как по стеклу ползут струи дождя. И я, и Кэсси сомневались, что мне стоило ехать в Нокнари.

В последнюю минуту, когда мы, свернув на старую дорогу, припарковались, я отказался идти в дом Питера. Не оттого что дорога пробудила во мне воспоминания. Как раз наоборот. В памяти всплыли поселковые улицы, и от этого возникло сильное ощущение, будто Нокнари вот-вот снова ударит меня под дых. В детстве мы провели немало времени в доме Питера, и мне казалось, что его родители узнают меня даже быстрей, чем я их.

Я наблюдал из машины, как Кэсси подошла к двери его дома и позвонила, как ее впустили внутрь. Потом я вылез из машины и направился к дому моего детства. Графство Дублин, Нокнари, улица Нокнари-Вэй, дом 11 – адрес всплыл сам по себе, как бывает с затверженными в детстве считалочками.

Дом оказался куда меньше, чем отпечаталось у меня в памяти, а зеленый простор лужайки скукожился до квадратного клочка. Явно не так давно стены перекрасили в бодрый желтый с белой отделкой. У стены роняли последние лепестки красные и белые розы, и я попытался вспомнить, уж не отец ли их посадил. Я взглянул на окно моей бывшей комнаты, и ко мне тотчас же вернулось ощущение дома: я здесь жил. Из этой двери я с портфелем выбегал по утрам, направляясь в школу, из того окна перекрикивался с Питером и Джейми, в этом палисаднике учился ходить. По этой дороге я гонял на велике вплоть до того дня, когда мы втроем перелезли через стену и растворились в лесу.

У обочины стоял маленький серебристый “фольксваген-поло”, а вокруг него в игрушечной пожарной машинке катался белобрысый мальчуган лет трех-четырех. Он громко подвывал, подражая пожарной сирене. Когда я приблизился, малыш остановился и мрачно посмотрел на меня.

– Привет, – поздоровался я.

– Уходи, – приказал он.

От такой напористости я даже растерялся, но отвечать и не пришлось: дверь распахнулась, и мать мальчика – тоже блондинка, за тридцать, шаблонно-миленькая – быстро подошла к сыну и положила руку ему на голову.

– Вам чем-то помочь?

– Детектив Роберт Райан. – Я протянул раскрытое удостоверение. – Мы расследуем смерть Кэтрин Девлин.

Женщина взяла удостоверение и внимательно вчиталась.

– Не уверена, что сумею помочь. – Она вернула мне документ. – Мы уже все рассказали другим полицейским. Мы ничего не видели, а Девлинов, в сущности, и не знаем.

Смотрела она по-прежнему настороженно. Утомленный неподвижностью, мальчик принялся тихо рычать себе под нос и вихлять рулем машинки, но мать, придерживая его за плечо, не позволяла сдвинуться с места. Из дома доносилась красивая тихая музыка – думаю, Вивальди, – и я едва удержался, чтобы не сказать: “Мне бы хотелось уточнить несколько моментов – давайте войдем в дом?” Но я одернул себя: Кэсси скоро закончит беседовать с Сэведжами, меня не увидит и встревожится.

– Мы просто перепроверяем, – сказал я, – спасибо, что уделили мне время.

Мать мальчика смотрела мне вслед. Садясь в машину, я увидел, как она подхватила одной рукой машинку, второй ребенка и скрылась в доме.

Я долго просидел неподвижно – смотрел на дорогу и думал, что если бы не похмелье, то, может, не было бы такой тоски. Наконец дверь в доме Питера открылась и до меня донеслись голоса: кто-то провожал Кэсси. Я отвернулся и сделал вид, будто задумался. Так я просидел, пока дверь не захлопнулась.

– Ничего нового, – сказала Кэсси. – Питер не упоминал, что кого-то боится. И он ни с кем не ссорился. Мальчик умный, с незнакомцем не пошел бы. Впрочем, чересчур самоуверенный и из-за этого мог вляпаться в неприятности. Никого конкретно они не подозревают, но думают, что, вполне возможно, это тот же, кто убил Кэти. Они вроде как расстроены этим убийством.

– Да вроде как мы все расстроены, – буркнул я.

– По-моему, дела у них обстоят неплохо.

Я так и не заставил себя задать этот вопрос, хоть он меня и мучил.

– Отцу тяжело было все это заново ворошить, а вот мать держалась молодцом. С ними сестра Питера живет, Тара, она про тебя спрашивала.

– Про меня? – От ужаса желудок сжался.

– Спросила, не знаем ли мы, как ты. Я ответила, что полицейские за тобой не следят, но, насколько нам известно, у тебя все в порядке. – Кэсси ехидно ухмыльнулась: – По-моему, она в детстве в тебя влюблена была.

Тара. На год или два младше нас, востроглазая, с острыми локтями, из тех девчонок, что вечно вынюхивают, а потом ябедничают маме. Слава богу, я не пошел туда вместе с Кэсси.

– Может, мне с ней встретиться? Она как, симпатичная?

– Как раз в твоем вкусе – рослая деваха с мощной задницей. Работает инспектором дорожного движения.

– Ну ясное дело, – кивнул я. Меня чуток отпустило. – Попрошу ее прийти на наше первое свидание в форме.