В лесу

В определенной степени мои блуждания дали результат. Спущенный с поводка, мой разум производил нескончаемый поток образов, подобный мелькающим на быстрой перемотке кадрам, и со временем я научился выхватывать тот или иной фрагмент, чтобы внимательнее рассмотреть. Вот наши родители везут нас в город, чтобы приодеть перед первым причастием. Мы с Питером, оба в новеньких темных костюмах, едва не падаем от смеха, когда Джейми, долго препиравшаяся шепотом с матерью, выскакивает из примерочной с гримасой отвращения на лице и наряженная в платье-торт. Вот чокнутый Мик, местный псих, который круглый год разгуливает в пальто и перчатках без пальцев и непрерывно бормочет себе под нос проклятья, – Питер рассказывал, что Мик спятил, после того как очень нехорошо обошелся с одной девушкой, она должна была родить, но вместо этого повесилась в лесу, и лицо у нее все почернело. Как-то раз Мик принялся орать прямо перед магазином, копы запихнули его в машину, и больше Мика мы не видели. Вот моя школьная парта – старая, крошащаяся древесина, в верхнем углу никому не нужное отверстие для чернильницы, до блеска отполированная локтями столешница, в несколько слоев покрытая рисунками: клюшка для хоккея на траве, сердечко с инициалами и надпись сверху: “Тут был Дес Пирс 12.10.67”. Знаю, все это бесполезные подробности, ничего такого, что помогло бы мне вспомнить главное, мелочи, которые и внимания-то не стоят. Но учтите, я привык считать первые двенадцать лет моей жизни навсегда утраченными. Для меня любой восстановленный обрывок памяти был истинным волшебством, своего рода розеттский камень, покрытый манящими письменами.

И однажды я все-таки припомнил кое-что если и не важное, то, по крайней мере, относящееся к делу. “Металлика и Сандра – жених и невеста…” Постепенно, будто испытав странное откровение, я понял, что мы не единственные считали лес своей территорией и делали там все что заблагорассудится. В самой чаще, неподалеку от развалин старого замка, имелась полянка – весной на ней синели пролески, потом их сменяла высокая стрекучая трава, оставлявшая на руках длинные красные полоски, а к осени клонились колючие переплетенные ветви ежевики, отяжелевшие от ягод. Порой, когда других занятий не находилось, мы подсматривали там за байкерами. Мне вспомнился лишь один случай, однако, судя по ощущениям, у нас такое вошло в привычку – мы и прежде это проделывали.

Жаркий летний день, солнце печет затылок, во рту привкус фанты. Девушка по имени Сандра лежит на спине, на примятой траве. Сверху пыхтит Металлика. Блузка сползла с плеча Сандры, так что видна бретелька бюстгальтера, черная и блестящая. Сандра запустила пальцы Металлике в волосы, эти двое целуются, мелькают языки.

– Фу-у, так и заразу подцепишь, – шепнула мне на ухо Джейми.

Я вжался в землю, чувствуя, как на животе, там, где задралась футболка, травинки выдавливают узор. Чтобы не выдать себя, дышали мы через рот.

Питер чмокнул, имитируя поцелуй, но достаточно тихо, чтобы байкеры его не услышали, и мы захихикали, зажимая ладонью рты и толкая друг дружку локтями. Темные Очки и высокая девушка с пятью сережками уединились на противоположной стороне полянки. Антракс чаще всего ошивался на опушке леса – пинал каменную ограду, курил и кидал камни в банки из-под пива. Питер поднял камушек, ухмыльнулся и швырнул его во влюбленную парочку. Камушек упал в нескольких дюймах от плеча Сандры. Металлика все пыхтел, даже не посмотрел в нашу сторону. Мы уткнулись в траву, где и лежали, пока не отсмеялись.

Неожиданно Сандра повернула голову и посмотрела прямо на меня, сквозь травинки и цветы цикория она заглянула мне в глаза. Металлика целовал ее в шею, а она лежала почти неподвижно. Где-то возле моей руки застрекотал кузнечик. Я смотрел на Сандру, чувствуя, как сердце медленно отбивает ритм.

– Адам, валим, – быстро прошептал Питер, – давай же, валим!

Друзья принялись дергать меня за лодыжки, и я, царапая ноги о колючки, отполз назад, в густую тень деревьев. Сандра по-прежнему не сводила с меня взгляда.

* * *

Имелись и другие воспоминания, те, которые мне до сих пор трудно уместить в голове. Я вспомнил, например, как слетаю вниз по лестнице у нас в доме, не касаясь ступенек. В памяти эта картина встала в мельчайших подробностях: шершавость обоев с выцветшими букетиками роз, полоса света из приоткрытой двери ванной, плящущие в ней пылинки, золотистое сияние перил, ловкие взмахи моих рук, когда я отталкиваюсь от перил, взмываю над лестницей дюйма на три-четыре и приземляюсь уже внизу.