В любви и боли. Противостояние. Том второй

Чертова комната, чертово Зазеркалье твоей чертовой реальности. Гребаные границы и грани между светом и контрастными тенями, которые стягивают разум и обнаженные нервы твоими тугими кожаными ремнями-фиксаторами похлеще всех реальных девайсов.

ДА. Я ДЕЛАЮ ЭТО. Поднимаю взгляд. Смотрю в твое затемненное лицо, но от этого не менее четкое и совершенное. Ведь у твоей тьмы столько кровавых оттенков, и они очерчивают твои лепные черты живым рефлексом плавящегося черного золота. Смотрю в твои глаза, и даже расстояние в пятнадцать футов не мешают их клинкам скользить новыми невесомыми порезами по моему кровоточащему сердцу.

— Да, Мастер. Мне нравится, когда… мой Хозяин любуется моим обнаженным телом. И особенно когда… он хочет им любоваться, — слова слетают с онемевших губ быстрее, чем смысл сказанного доходит до моего аналитического мыслительного центра… раньше, чем я понимаю, что это мои слова и мой голос. Почти мои…

И, видит бог, в этот раз мне не показалось. На твоих расслабленных губах застывает едва заметный рефлекс тлеющей улыбки, и, нет, далеко не самодовольной, как и в глубине твоих слегка прищурившихся глаз скользнуло нечто живое, может даже теплое. Да, далеко, и глухие тени под пеленой пурпурного перелива косых лучей пыльного света могли запросто создать иллюзию желаемой картинки, но я знала, что это не было игрой моего бурного воображения.

— Ну чтож… — новое живое движение: слегка, всего на три-пять градусов, склоняешь голову на бок и "задумчиво" поджимаешь нижней губой верхнюю. — Тогда я хочу, чтобы ты опустилась на четвереньки, медленно, грациозно, как гибкая кошка, и так же не спеша, со всем изяществом, на какое ты только способна, подползла ко мне через все это расстояние. Танцевать не надо, просто подползти. Красиво, сексуально, возбуждающе. Думая о том, чтобы доставить своему Хозяину еще большее эстетическое удовольствие. — улыбка практически сходит на нет вместе с теплым золотом во взгляде, резко потускневшим под пеленой бездушной черной стали.

Чуть приподнимешь подбородок, застывая живой статуей в усилившихся тенях и рефлексах твоей треклятой тьмы. Стягиваешь, закручиваешь в ленивых пальцах красные нити своих ментальных сетей, опять перекрывая воздух, пережимая артерии с подачей кислорода-крови в мозг и в сердце.

— Возбуждаясь только от мысли, понравится и угодить своему Господину… Ну же, Эллис. — ты даже провел кончиком языка по краю верхней губы, намеренно растягивая выжидающую паузу, пока твои глаза ощутимо покрывались "пьяным" забвением бесчувственной апатии. — Это не просьба. И уж тем более я не намерен повторять это дважды…

На этот раз давление новой паузы подействовало сильнее всех последних слов, поскольку оно шло от твоего взгляда, от твоих натянутых ментальных нитей. Еще немного и я реально… не встану, а упаду на коленки. Если ты резко дернешь…

— И не отводить глаз. (я опускаюсь? Я это делаю? В удушливом пульсирующем коконе пылающего снаружи и внутри вакуума?) Смотреть только в мое лицо (медленно приседаю на подгибающихся трясущихся ногах… слава богу без туфель и высоких каблуков… чудом не падаю и… не могу… Не в состоянии найти в себе сил, закрыть или хотя бы расфокусировать зрение… отвести в сторону, соскользнуть собственными остекленевшими слезящимися глазами с твоих). Не думать ни о чем, только о желании сделать мне приятное. Хотеть сделать это самой. Ты же понимаешь, что за любым идеально выполненным приказом должно следовать приятное вознаграждение? Ты же хочешь, чтобы твой Хозяин вые*ал свою послушную сучку? Хочешь кончить сегодня на его члене? Так покажи мне, как ты об этом мечтаешь.

Сдержать застрявший сухим комом в горле крик или молебный стон, практически уже срывающийся с моих губ в глухую бездну твоего гребаного мрака… Буквально зацепится тонущим сознанием, содранными до крови пальцами за острые грани рассыпающейся на осколки и в бриллиантовую пыль твоей отрезвляющей реальности.