В любви и боли. Противостояние. Том второй

…Шаг… второй… третий и следующий? Нет, это не шаги, это скольжение по разбитым черно-красным зеркалам, смертельный танец на краю твоей ненасытной бездны, по осколкам собственного отражения и разбитой памяти нашего мертвого прошлого… по сгоревшим фотографиям нашего фантомного будущего. Хочу ли я тебя соблазнить, показать, насколько сильно я нуждаюсь в твоем кислороде и в нескольких каплях твоего спасительного черного лекарства? Нет. Я хочу большего. Хочу увидеть, что ты нуждаешься в своей дозе не меньше моего. Что я для тебя не одна из многих, кто уже здесь успел побывать до меня. Я единственная. И ты чувствуешь куда больше, чем показываешь. Она единая, одна на двоих. Чем больнее ты мне сделаешь, тем больнее будет и тебе. Это закон природы, милый. Наша связь всегда была ненормальной, а сейчас превзошла все разумные представления о человеческих взаимоотношениях. Ты сам это сделал. Открыл дверь в искаженную реальность нашего обоюдного безумия, собственной рукой запустив термоядерную реакцию нашего персонального Апокалипсиса. Если ты хотел именно этого, тогда ты лишил выбора нас обоих… — Моя умница… хорошая, послушная девочка… — боже правый, неужели я это сделала? Доползла до тебя? Когда и как? А может я снова провалилась в один из этих эмоциональных трансов и теперь смотрю очередной реалистичный сон?

Едва ощущая свое тело, напряженные до визуальной дрожи мышцы, временами "просыпаясь" от щадящей в них боли, изгибаясь и подстраиваясь под бешеный ритм обезумевшего сердца, перекаченного смертельной дозой адреналина, под сводящие с ума удары и толчки животной похоти. Мне даже чудилось, как по мне стекают вязкие струйки, вернее, я сама растирала обильные капли вагинальных выделений внутренней стороной бедер, пока вышагивала коленками по паркету, выгибаясь подобно большой дикой кошке и намеренно задевая ногами опухшие половые губы с воспаленными складками вульвы. Чуть не кончая при каждом новом шаге, с каждым ощутимым давлением анальной пробки и осязаемым любованием твоих снисходительных глаз.

И я реально едва не застонала от очередной выбивающей вспышки полуобморочного экстаза, стоило твоим ладоням коснуться моего лица и головы, а твоему голосу и окутывающей ментальной клетки накрыть меня до самых кончиков пальцев на ногах… затянуть внутрь твоего спасительного и самого родного психофизического кокона. Я больше не могла сдерживать эту внутреннюю лихорадку вместе со стекающими по лицу ручейками слез. Это была я и не я…

Господи, я абсолютно не понимала, что со мной. Что ты такого делал, буквально вырывая вместе с сердцем и натянутыми до пределами нервами из меня же самой, из моих кошмаров, выжигающей боли и противоречивых желаний. Еще несколько мгновений назад мне хотелось вцепиться в тебя со всей дури, закричать, ударить по лицу, а теперь… Теперь я практически беззвучно скулила, мечтая спрятаться в твоих объятиях, на твоей груди, в твоей бездонной близости от себя же самой.

— Молодец… умница… — твои пальцы казалось проникали не к корням моих волос, с невыносимой нежностью прорисовывая по скулам и щекам новые чувственные метки (вытирая слезы и выписывая авторскими вензелями по раскрытым рецепторам), они словно беспрепятственно скользили глубоко под кожей и даже под черепной костью, будто втирали невидимые гранулы своего сладчайшего и самого ядовитого на земле дурмана. — Ну все, моя красавица… ты прекрасно со всем справилась. В этом же не было ничего страшного и уж тем более болезненного…

Твой громкий шепот или приглушенный баритон окутывал не меньше, просачивался не менее глубоко, словно усиливая в десятки раз твою близость, тепло и осязание твоих ладоней, в которых хотелось умереть мгновенно и незамедлительно. Но мне было мало. Бл*дь. Мне до выкручивающей боли было ничтожно мало всего этого.

Ничего страшного и болезненного? Да ты хоть представляешь, через что я сейчас прошла? И что твои скупые ласки с щедрыми (или скорее нестерпимыми) поцелуями в волосы на макушке и в лоб не могут компенсировать и десятой доли из только что мною пережитого. Я не хочу тупо сидеть в твоих ногах, между раздвинутых коленей, скромно зажимая собственные ладошки меж своими бедрами, как та сыкливая школьница первоклашка. Я хочу большего. Забыться от всего твоего кошмара в твоих же объятиях. Неужели я этого не заслужила?

— Все, Эллис, все. Подними свои зарееванные глазки… хватит плакать… — КАК?

Скажи. Как мне это сделать, когда ты заставляешь меня снова насаживаться на клинки твоих глаз, а теперь еще и кромсаешь мое дышащее на ладан сознание и тело своими нежными прикосновениями. Если бы о них можно было убиться, я бы сделала это прямо сейчас, сию же секунду… Задыхаясь от каждого обжигающего эрогенного разряда на своих опухших губках, стоит подушечкам твоих фаланг намеренно провести по ним своей токсичной росписью, оставить пульсирующий след не только на их поверхности.