В ожидании августа

И платили, подписывались. В столице тогда, навскидку, несколько тысяч заметных контор держали офисы, более половины – представительства провинциальных компаний. Ничего не скажешь: на хорошую жилу напал Миша.

Был он и у меня в Совмине в самом начале своей лихой карьеры. Просил помочь с помещением, с деньжатами. В общем, не знаю почему, но помощь я ему организовал: получил он и ведро нефти, и ведро угля… И вот сейчас он – один из богатейших людей медиасообщества, как его представляют в кулуарах, владеет коммуникационными каналами, говорят, что участвует на самом верху в выработке информационной политики. Ну, и деньги зарабатывает. Вот, наверное, поэтому и здесь, в комитете, очутился.

– Мы знакомы? – спросил он меня. – Где-то я видел ваше лицо… Хотя, столько тусовок, встреч, столько знакомств мимолетных… Вот только что с Вадиком обедали, невозможно поесть спокойно!

– Вы с Вадимом Ивановичем ездили на обед? Он обычно здесь принимает, в его зале…, – замялся Келин.

– Я ему сделал предложение, от которого он не смог отказаться, ха-ха-хё-х, – засмеялся Школьник, колышась всем телом. – Мы были у моего друга в галерее, у художника Церетели. Полтора часа хохм, воспоминаний, смеха… А вино! Настоящее грузинское. Мы обо всем договорились, он не стал отпускать меня, сказал, чтобы я сразу заехал к тебе, Илья, и порешал все вопросы. Так что большого собрания не стоило сейчас собирать… Все мы обговорили, обо всем договорились, дорогой, как вас?

– Андрей Юрьевич, – торопливо подсказал Келин. – Но мне был звонок от Вадима Ивановича, он предупредил о разговоре с вами, Михаил Константинович, и дал команду на встречу позвать Ермолова, то бишь, Андрея Юрьевича…

– О чем речь, команды шефа надо исполнять, – сказал я и сразу сел в приставное кресло. – Миша торопит события, ему некогда старые годы шевелить… Но сейчас не конец перестройки, не Кравченко на Гостелерадио, да и мы, как и десять лет назад, не частная лавочка…

– Да, да, что-то припоминаю… Но и я, слава Богу, и в администрации поработал, в двух государственных выборных компаниях поучаствовал… Меня в медиамире знают… Меня Блумберг запросто принимает. А с Вадимом Ивановичем мы просто старые друзья… Вы же знаете, Андрей Юрьевич, как это у нас бывает!?

– Знаю, Михаил Константинович… Только давайте послушаем для начала Илью, потом я выскажу свои соображения… А потом вас послушаем, ваши предложения. Вадим Иванович вот с этого молодого человека спросит, – показал я головой на Келина, – если что. А он, запросто, спросит с меня. Это так, на всякий случай, наша страховка. О ней мы не должны забывать. Кстати, если вопрос с нашим руководителем принципиально решен, а вам уже некогда, присылайте своего заместителя, встретимся и все обсудим…

– Вот теперь я, действительно, вспомнил вас… Вы бы позвонили, что ли, зашли бы, обговорили ситуацию… Ну, не начальником же отдела, дорогой Андрей Юрьевич… Ваше положение, да и возраст… Господи, что иногда жизнь делает с людьми!?.. А идея с замом – синхронно пришла нам в голову. Я – в офис сейчас, отдохну после обеда немного… А тебе, Илья, позвонит мой зам, Воскресенский, ты его должен знать. Вот обо всем и договоритесь…

– Хорошо, – постарался опередить меня Келин, – только вы напрасно так, Михаил Константинович… Вадим Иванович просил Андрея Юрьевича принять участие…

– Он, в отличие от некоторых, помнит, что…, – начал я, теряя контроль.

– Все-все, друзья мои… Чао-чао! Пока-пока…, – заторопился Школьник, перебивая меня. – Всё с заместителями. Руководители, в принципе, договорились… Теперь очередь помощников…

Он уже выходил из кабинета, когда я сказал:

– Блумберг начинал не в стоптанных ботинках… Не забывай об этом.

Келин пошел его провожать, слов моих не понял, успел сказать:

– Подождите меня минутку.

Заглянула «дикторша» с первого канала ТВ:

– Вам кофе сделать? Крепкий?

– Да, с коньяком, – пошутил я. Получилось пошло. – Спасибо, Лена…

– Круто вы его… Поставили на место… Какой он жутко неприятный человек!

Не дождавшись от меня ответа, Лена удалилась. Я встал, подошел к окну, стал смотреть на внутренний двор: десятки окон, яркая подсветка кабинетов и кабинетиков, люди копошатся, разговаривают друг с другом, как в немом кино. «Ладно, плюнь, не заводись, не бери в голову. Ты сам помогал, тебе команду никто не давал… Сейчас что, завидуешь? Да ты бы мог десяток таких агентств, газет, журналов создать… Что не создавал? Государев человек, хренов… Нет, я бы не выдержал. Ни холуйского поведения на первых порах, когда Школьник и ему подобные, ходили по приемным высоких чиновников и вымаливали «крохи», ни нынешнего их положения с миллионами долларов, когда они опять холуи перед высокопоставленными и хамы с подчиненными. Вот кто истинное быдло, а не народ, обманутый ими. Это все от психологии нуворишей, отсутствия культуры, образованности: быдло даже с миллионами остаётся им…»

– Ваш кофе, – девушка поставила чашку с блюдцем на приставной столик у дивана, помогла мне вернуться в привычную рабочую обстановку. – Вы так серьезны, что просто страшно… А вы знаете, что я числюсь в вашем отделе?