Читаем В погоне за русским языком полностью

Нас двое в комнате: собака моя, я. На дворе воет страшная, неистовая буря.

Собака сидит передо мною – смотрит мне прямо в глаза.

Я тоже гляжу ей в глаза.

Она словно хочет сказать мне что-то. Она немая, она без слов, она сама себя не понимает – я ее понимаю.

Я понимаю, в это мгновенье в ней, во мне живет одно то же чувство, между нами нет никакой разницы. Мы тожественны; в каждом из нас горит, светится тот же трепетный огонек.

Смерть налетит, махнет на него своим холодным широким крылом…

Конец!

Кто потом разберет, какой именно в каждом из нас горел огонек?

Нет! Это не животное, не человек меняются взглядами…

Это две пары одинаковых глаз устремлены друг на друга.

В каждой из этих пар, в животном, в человеке – одна та же жизнь жмется пугливо к другой.

Кажется, ничего не произошло. Вот если бы мы убрали предлоги, текст был бы полностью разрушен, и мы споткнулись бы уже на первых фразах: «Нас двое комнате: собака моя и я. Дворе воет страшная, неистовая буря». Сразу стало бы понятно, где не хватает предлогов и каких именно. А без союзов текст вполне читаем. Другое дело, что из него ушла плавность, он стал рубленым, отрывочным. В начале XX века это могло бы сойти за стилистический прием, но представьте себе всю литературу, состоящую из фраз, звучащих как стук топора. Скучно. Однообразно.

Вы уже знаете: у союзов своя тихая жизнь и свои маленькие тайны. Да, они не жизненно необходимы, но они обогащают нашу речь и позволяют передавать больше информации: рассказывают о том, в каких именно отношениях находятся субъекты, объекты и события, о которых мы говорим.

Вы можете обходиться без них. Можете употреблять только самые простые, чтобы не допускать ошибок. А можете рискнуть и воспользоваться всем богатством, которое предоставляет вам язык. Выбор за вами.

Заметка 19

О пользе и коварстве вводных слов

Несомненно, он – отличный специалист.

Действительно, он – отличный специалист.

Наверняка он – отличный специалист.

Вероятно, он – отличный специалист.

Видимо, он – отличный специалист.

Наверное, он – отличный специалист.

Возможно, он – отличный специалист.

Кажется, он – отличный специалист.

Может, он и отличный специалист, но…


Вроде бы эти предложения говорят об одном и том же. Но какая разница! Чем дальше, тем больше мы сомневаемся в положительности оценки, высказываемой в главном предложении. Эти ощущения возникают в нас из-за слов, даже не являющихся полноправными членами предложения.

Давайте поговорим еще об одном «архитектурном излишестве» – о вводных словах и оборотах.

Что нам известно о них?

– Они выражают отношение автора к содержанию какого-либо высказывания или степень достоверности этого высказывания.

– Они не являются членами предложения и не связаны с ним грамматически.

– Для того чтобы подчеркнуть их обособленность, их выделяют запятыми.

– Их очень много.

Как уже говорилось, эти слова могут передавать оценку достоверности и реалистичности информации (в таком случае они называются «модальными»). В эту группу вводных слов также входят:

«без (всякого) сомнения», «безусловно», «само собой», «разумеется», «бесспорно», «конечно», «по-видимому», «верно», «по всей вероятности», «пожалуй», «должно быть», «может быть», «надо полагать», «можно полагать», «надо думать» и т. д.

Но когда говоришь о чем-то более или менее достоверном, неплохо бы сослаться на источник:

«по сообщению», «по сведениям», «по мнению», «по слухам», «в соответствии с», «говорят», «сообщают», «передают».

А если подходящего источника не нашлось, можно «застолбить» это сообщение, обозначив его как свое:

«(я) думаю», «(я) полагаю», «(я) надеюсь», «(я) считаю», «по-моему», «по моему мнению», «на мой взгляд», «помнится», «вспоминается»

или, как писали когда-то в компьютерной сети «фидо», imho (сокращение от английской фразы «in my humble opinion», что в переводе означает «по моему скромному мнению»). Впрочем, помнится, это сокращение быстро перевели на русский и расшифровали: «имхо» – «имею мнение, хрен оспоришь».

Или упомянуть, насколько часто случается то событие, о котором идет речь:

«бывает», «бывало», «случается», «случалось», «по обычаю», «по обыкновению», «в крайнем случае».

Или установить, насколько это событие вероятно:

«самое большее», «самое меньшее», «самое необычное», «самое удивительное», «по крайней мере».

Перейти на страницу:

Все книги серии Русский без ошибок

Похожие книги

19 мифов о популярных героях. Самые известные прототипы в истории книг и сериалов
19 мифов о популярных героях. Самые известные прототипы в истории книг и сериалов

«19 мифов о популярных героях. Самые известные прототипы в истории книг и сериалов» – это книга о личностях, оставивших свой почти незаметный след в истории литературы. Почти незаметный, потому что под маской многих знакомых нам с книжных страниц героев скрываются настоящие исторические личности, действительно жившие когда-то люди, имена которых известны только литературоведам. На страницах этой книги вы познакомитесь с теми, кто вдохновил писателей прошлого на создание таких известных образов, как Шерлок Холмс, Миледи, Митрофанушка, Остап Бендер и многих других. Также вы узнаете, кто стал прообразом героев русских сказок и былин, и найдете ответ на вопрос, действительно ли Иван Царевич существовал на самом деле.Людмила Макагонова и Наталья Серёгина – авторы популярных исторических блогов «Коллекция заблуждений» и «История. Интересно!», а также авторы книги «Коллекция заблуждений. 20 самых неоднозначных личностей мировой истории».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Людмила Макагонова , Наталья Серёгина

Литературоведение
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука
История мировой культуры
История мировой культуры

Михаил Леонович Гаспаров (1935–2005) – выдающийся отечественный литературовед и филолог-классик, переводчик, стиховед. Академик, доктор филологических наук.В настоящее издание вошло единственное ненаучное произведение Гаспарова – «Записи и выписки», которое представляет собой соединенные вместе воспоминания, портреты современников, стиховедческие штудии. Кроме того, Гаспаров представлен в книге и как переводчик. «Жизнь двенадцати цезарей» Гая Светония Транквилла и «Рассказы Геродота о греко-персидских войнах и еще о многом другом» читаются, благодаря таланту Гаспарова, как захватывающие и увлекательные для современного читателя произведения.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Анатолий Алексеевич Горелов , Михаил Леонович Гаспаров , Татьяна Михайловна Колядич , Федор Сергеевич Капица

История / Литературоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Словари и Энциклопедии