В погоне за русским языком

«И все же она задела какие-то струны в моей голове».

«Он почувствовал на своем горле холодные пальцы дурного предчувствия».

«Ее отъезд проделал большую дыру в его жизни».

«Он лежал, уставившись в темноту, не в состоянии прогнать из головы мысли, которые копошились там».

«Ее взгляд встретился с глазами принца, и она почувствовала, что ее сердце просится наружу».

«Отчаяние выворачивало ее наизнанку».

«Да, это был самый красивый в мире мужчина. Его золотые зрачки с вкраплениями меди и бронзы внимательно глядели на нее. И вдруг эти глаза вспыхнули огнем тысячи солнц!»

Мораль этой истории проста: в метафорах заключена страшная сила. И именно поэтому они требуют осторожности и уважительного обращения. Нужно ясно представлять себе, что ты хочешь сказать – и что прочтут в твоем тексте люди. А для этого нужно уметь «становиться на место другого». Это – еще одна метафора, помнить о которой будет полезно не только писателям.

Заметка 27

Когда словари ошибаются

В этой книге я то и дело советую вам обратиться к словарям. А всегда ли мы можем им доверять? Пусть над ними, как правило, работает целый коллектив авторов под руководством профессоров и академиков, но ведь последние – тоже люди, а значит, и они могут ошибаться.

Конечно, «поймать» словарь на ошибке нелегко. Но иногда это все же получается.

* * *

Нам с детства знакомы эти строки:

Зима! Крестьянин, торжествуя,На дровнях обновляет путь;Его лошадка, снег почуя,Плетется рысью как-нибудь;

Бразды пушистые взрывая,Летит кибитка удалая;Ямщик сидит на облучкеВ тулупе, в красном кушаке…

Не будем торопиться дочитать строфу до конца, а вместо этого спросим себя: где же именно сидит ямщик? Что это за облучок такой?

Ю. М. Лотман в своих комментариях к «Евгению Онегину» не обращает на эту строчку никакого внимания. Зато рассказывает, какая полемика поднялась среди критиков по поводу первой: может ли крестьянин торжествовать, ведь слово это относится к церковнославянским и не пристало простым поселянам. И еще указывает на близость строки «Бразды пушистые взрывая» к стихотворению Вяземского «Первый снег».

Что ж, придется нам разбираться с «облучком» самостоятельно.

* * *

Но давайте сперва узнаем, что такое «кибитка». Возьмем для начала не словарь, а замечательную книгу Ю. А. Федосюка «Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века». Найдем в ней главу «На чем передвигались?», а в ней главку «Виды экипажей». Читаем:

Кибитка – понятие очень широкое. Так именовалась почти любая полукрытая, то есть с отверстием спереди, летняя или зимняя повозка. Собственно кибиткой называлось переносное жилье у кочевых народов, затем – верх экипажа, сделанный из ткани, рогожи, луба или кожи, натянутый на дуги из прутьев. Гринев в «Капитанской дочке» уехал из дому в дорожной кибитке. В той же повести Пугачев едет в кибитке, запряженной в тройку. В кибитке из Петербурга в Москву путешествует герой знаменитой книги Радищева. Любопытная деталь: в кибитке тех времен ехали лежа, сиденья не было. Кибитку Радищев иногда именует повозкой, Гоголь подчас называет чичиковскую бричку кибиткой, так как она имела навес.

В той же главе находим и заинтересовавший нас «облучок». Федосюк пишет:

Как и во всех экипажах, кучер располагался на передке – козлах, подвергаясь, в отличие от ездока, всем воздействиям непогоды. Козлы иногда называли облучком.