В поисках императора

После окончания университета Пацци работал школьным учителем и лелеял свое тайное увлечение. В России был лишь раз, туристом, при Андропове[30]. Однажды, в тяжелую жизненную минуту, он попробовал писать, и писать, конечно, о Романовых. Роберто стал сочинять почти сказочную историю о том, как полк верных царю солдат пытался его спасти из плена и чуть было не спас[31]. И это творческое усилие, посвященное императору, помогло ему самому. Пацци сочинил целую книгу и стал известным писателем.

Известность пришла не сразу. По тем же политическим причинам автор долго не мог найти издателя. В те годы Пацци написал небольшое стихотворение, в котором как бы оправдывался:

Когда царь Николай и царица АлександраБыли убиты вместе с Алексеем, Ольгой, Марией, Татьяной

И Анастасией, с их пятью детьми, палачамПришлось потратить три дня, чтобы сжечь их тела дотла.Мученики и страдальцы, вот кто они, и Святые,Хоть Святыми не признаны[32].Зная о смерти такой, как я могу не любить их?Да, знаю, мне скажут: «Из-за них миллионы погибли других»;

Но, знаешь, их смерти не видел я, имен не слыхал,Они лишь число, большое, но все ж только цифра…Не плачется мне за миллион,За два миллиона тем паче,Я думать о них лишь могу.

Дебют литератора в 1985 году произвел небольшую сенсацию. О книге заспорили, она получила одну премию за другой, а в последние годы переведена на одиннадцать языков[33]. «Поиски» Пацци не оставили читателей равнодушными: он стал получать из разных стран «романовские» сувениры, реликвии, фотографии.

«Принцесса и дракон», второй роман писателя, о великом князе Георгии Александровиче, также не был историческим повествованием. В кабинете Пацци висит прекрасный портрет русского юноши из царской семьи, который, в соответствии с фантазией автора, не гибнет от чахотки, а, напротив, выучивается у кавказских горцев секретам долголетия…

На этих двух романах русская тема Пацци пока закончилась. Их успех позволил ему стать свободным литератором и выпустить еще четыре романа[34] и несколько сборников стихов. Он развил редкую для итальянской литературы линию, где переплетается реальность и фантазия – критики называют его наследником Итало Кальвино.

В момент нашей встречи Роберто Пацци собирался в Чехию. В Праге только что напечатали «В поисках императора» – первое издание на славянском.

«Мечтаю поехать по такому же поводу в Россию» – признался писатель.

«Русская мысль» (Париж),

№ 4069, 16–22 марта 1995 г.

PS

Первая презентация романа Роберто Пацци была обращена не только к русской диаспоре, где преимущественно циркулировал парижский еженедельник «Русская мысль»: я повторил, в общих чертах, рассказ об итальянском писателе в петербургском еженедельнике «Час Пик»[35]. В новой статье было одно большое дополнение – цитата о Ферраре из «Образов Италии» П. П. Муратова, которую не грех повторить и ныне:

Феррара стала первым городом в Европе, существовавшим от двора и для двора. Здесь было стотысячное население, была промышленность, была торговля, но все это лишь служило праздничной жизни д’Эсте. Герцоги строили дворцы, церкви, укрепления; они, что беспримерно в Италии, строили даже самый город, как впоследствии Людовики строили Версаль и как Петр строил Петербург.