В полдень на солнечной стороне

При первой встрече с душевнобольной матерью, плоско висящей на костылях, с блуждающим взглядом и отсутствующим, мертвенным выражением костлявого старческого лица Соне довелось пережить все муки как бы совершенного при ней самой убийства.

И Петуховы всё то время, которое прежде было их общей жизнью, отдавали теперь матери Сони, как бы пытаясь вернуть жизнь смертельно раненному человеку, находящемуся между жизнью и смертью и обреченному существовать длительно в таком состоянии, вывести из которого могло только словно бы переливание их душевных сил в опустошенную душу, длящееся бесконечно и мучительно для них самих.

Из всего бесчисленного множества человеческих подвигов этот подвиг, исполненный самопожертвования, самоотречённости, самозабвения - медленно, кротко, терпеливо, не предаваясь отчаянию и безнадёжности, в живом трупе пробуждать по крохам чувство жизни, самосознания и оберегать сохранившиеся инстинкты живого существа, вызывать их к жизни, - можно отнести к вершинам духовного подвига.

И постепенно к Красовской возвращалось то, что своими жизненными силами пробуждали в ней Петуховы. Но какой ценой!..

Рождение девочки уже не было тем баснословным счастьем, которого ждали Петуховы.

Соня, находясь в родильном доме, тревожилась за мать. Вернувшись, она металась между матерью и младенцем.

Петухов, в одной руке держа свою спеленатую дочь, другой кормил мать Сони и повторял с ней задания согласно составленному врачом-психиатром расписанию. Он должен был неустанно заниматься с ней по весьма сложной программе узнавания ею себя в жизни.

Зарплата в ортопедической мастерской была значительно меньше, чем на заводе, и Петухов подрабатывал в мебельной кустарной мастерской артели инвалидов, куда его зазвал бывший разведчик Бобров, которого он встретил, когда тот примерял сложный ножной протез, изготовленный ортопедической мастерской, где работал теперь Петухов.

И то, что дома жила мать Сони, доведенная пытками в спецблоке концлагеря до помешательства, и то, что он в ортопедической мастерской делал людям, искалеченным фашистами, протезы, и то, что город этот, переживший ужасы и разорение фашистской оккупации, только-только поднимался из развалин, и то, что ребёнок его, будущий человек, рожденный для будущего, сейчас бремя для Сони, и она мечется между своей дочерью и своей матерью, изнемогая от душевной усталости, - всё это удручало Петухова, вгоняло в тоску, в безнадёжность.

А тут ещё инвалид Бобров со своей неизбывной скорбью о павшей Нюре Хохловой, со своей обидой за то, что его обошли наградой за подвиг в крепости-монастыре, где он потерял ногу.

Но высветились сразу две радости. Красовская стала называть ребёнка по имени дочери и, обращаясь к девочке, заговорила так, словно это была маленькая Соня. За этим пробуждением сознания последовали и дальнейшие.

И потом, в ответ на письмо Петухова Лебедеву о Боброве, в городской военкомат была направлена выписка о давнем награждении Боброва орденом Отечественной войны I степени.

Это так воодушевило Боброва, что он потребовал от Петухова стать вместо него заведующим кустарной мебельной мастерской, где зарплата значительно выше, чем в ортопедической, а развернуть дело по-настоящему возможностей гораздо больше.

- Нужда в протезах проходит, - шумел Бобров, - а в мебели по мере улучшения жизни нужда захлёстывает.

Он водил Петухова по своим знакомым, кричал, словно радуясь нищете их быта:

- Видал? Что могло гореть, в печах пожгли для согревания организмов. От бомбежек вся обстановка в домах сокрушалась. Вот дом новый выстроили, а на чем сидят, на чем едят? На пустой таре. А спят, гляди, на досках, положили на козлы - это разве спанье?

Бобров приволок на «левом» грузовике добытые со склада металлолома деревообделочные станки, а также списанные за изношенностью, пообещал гордо:

- Рабочую силу для их ремонта я тебе добуду со стороны наших заказчиков. Желаешь табуретку, стол, стул получить - будь любезен, пособи машину наладить нам, инвалидам Отечественной войны, как значится на вывеске.

Добыв наряд на ремонт парт в ремесленном училище, он оговорил, чтобы наставники-мастера отработали за это, восстанавливая оборудование для мебельной мастерской.

Поскольку Петухову открылась возможность налаживать станочное оборудование, он дал согласие Боброву. А тот уже сделал комбинацию. В городе некогда была мебельная фабрика, теперь от неё остались лишь обгоревшие развалины, а в титульном списке горисполкома значилось восстановление мебельной фабрики. Бобров объявил мебельную мастерскую временным местоположением будущего мебельного комбината и на заседании горисполкома заявил, что Петухов является исполняющим обязанности директора мебельной фабрики во временном её пребывании пока в качестве мастерской.