В ритме времени. Кинематографический процесс сегодня

кино. Примечательно, что вполне определенная схема

мышления, задававшаяся с их помощью «левоинтеллигентскому»

сознанию, прочно вошла в него вместе со стереотипами, по-

56

рожденными буржуазными апологетическими теориями

(теории «конвергенции», «интегрированности рабочего

класса», «единого индустриального общества» и др.)- Оба

эти типа мышления — «левоинтеллигентский» и

«буржуазно-апологетический»— в равной мере являются

«одномерными», поскольку не учитывают реального многообразия

западного общества, наличия в нем различных

противоборствующих тенденций и социальных сил (прежде всего

рабочего класса и его партии). Опиуме между такими

стилями мышления является не содержательным, а, скорее,

эмоциональным: сторонники одного восхищаются, а

сторонники другого ужасаются при виде могущества

«буржуазной цивилизации»; одни ставят знак «минус»,

другие— «плюс» перед категорией «буржуазности».

Ныне, например в США, получило развитие

«неоконсервативное» сознание, влияющее и на кинематограф. И

отрицание «буржуазной цивилизации» в высказываниях ряда

западных интеллигентов часто оказывается простой

сменой «плюса» на «минус» при сохранении старого

содержания. Еще Гегель подверг резкой критике (правда, с

позиций идеалистической диалектики) метафизическое

понимание отрицания, когда содержание категории остается

прежним и лишь меняется «плюс» на «минус». Маркс в

полной мере вскрыл материалистическую диалектику

процесса отрицания, которое определяется имманентными

законами развития самого объекта. В этом смысле

диалектическое отрицание представляет собой самоотрицание

старого в результате его прогрессивного развития, а не

привнесение отрицания «извне». Следовательно, в самом

буржуазном обществе должны вызреть и вызревают силы,

которые способны путем его отрицания прийти к созданию

нового общественного строя. Эти силы — международное

рабочее движение во главе с коммунистическими и

рабочими партиями. Однако сознание, находящееся в плену

метафизического понимания отрицания, так называемой

«негативной диалектики», теоретические основы которой были

заложены представителями «франкфуртской школы», и

прежде всего Т. Адорно и Г. Маркузе, под «отрицанием»

буржуазного общества имеют в виду его «тотальное»

разрушение под воздействием неких «внешних» сил, не

интегрированных в систему, и создание на его обломках

«тотально» нового. Альтернативой буржуазной цивилизации

зачастую оказывается ее причудливое зеркальное

отображение. Сами же поиски «антибуржуазной»

альтернативы западному обществу сводятся к зеркальному

оборачиванию заповедей плоского буржуазного здравомыслия.

57

Все, чго внешне противоположно буржуазному образу

жизни, мыслится как некое знамение нового,

«свободного» мира.

С точки зрения теоретиков и практиков такого рода

(это особенно наглядно проявляется в искусстве),

альтернативой «буржуазной цивилизации» становится лишь

самая крайняя сторона антиномии. Если буржуазия в

течение нескольких столетий следовала протестантской этике,

которая считалась «духом капитализма» и требовала

соблюдения норм пуританской морали и строгости нравов, в

основе альтернативы выдвигается полная сексуальная

раскрепощенность, причем альтернативы революционной

(«сексуальная революция»).

Если буржуазия сделала своим идеалом

«технологическую рациональность», «технологический разухМ»

(выражение Г. Маркузе), то в качестве альтернативы выдвигаются

мистицизм, психоделизм к наркомания.

Если западная индустриальная цивилизация является

урбанистской, то взамен ее возникает призыв к возврату

к «природе», уход в мир инстинктивности,

непосредственных телесных ощущений и т. п.

Если в литературе и искусстве укрепились

реалистические формы познания мира, то в качестве антибуржуазной

альтернативы реализму выдвигается разрушение

искусства.

Но можно ли считать все это действительными

альтернативами буржуазному обществу и его культуре?

Разумеется, нельзя. Это лишь словесный, чисто

внешний эпатаж, не несущий угрозы тому миру, который

собираются разрушить именно таким способом.

Кстати сказать, в конце 70-х — начале 80-х годов эту

же амплитуду буржуазного сознания можно написать и

наоборот, тем более что вчерашние «новые левые» либо

стали респектабельными буржуа, либо выдвинули

консервативные платформы, либо впали в оголтелый

антикоммунизм, как, например, представители «новой философии».

И все же леворадикальные идеи в области теории кино

не исчезли, а лишь видоизменили формы.

Еще в 1974 году в США вышла книга Амоса Фогеля

«Кино как разрушительное искусство» — фундаментальное

исследование на трех с лишним сотнях страниц, с большим

количеством иллюстраций, которое сразу же было

замечено и поддержано западным киноведением, — позже эта

книга неоднократно переиздавалась.

В чем причины значительного резонанса, который книга

Фогеля вызвала в западной киноведческой науке?

58

Дело прежде всего в том, что книга «Кино как

разрушительное искусство» явилась систематизацией наиболее

распространенных в западном киноведении

авангардистских идей. Это своеобразная энциклопедия, включающая

в себя и субъективную интерпретацию всех течений и

направлений мирового кино, начиная с братьев Люмьер и