Если спросить мое мнение, то как-то странно, что библиотекарь распоряжается в том, какие книги читать гостям, но так как вчерашняя книга была волшебной, я решила не возмущаться. Мало ли, вдруг фолиант сегодня без настроения.
Николо хлопнул в ладоши, и в руки ему слетел небольшой томик. Я с предвкушением взяла его в руки, но, прочитав название, разочарованно воскликнула:
— Любовные стихи? Я похожа на девушку, которую привлекает подобное чтиво?
— А с чего вы взяли, что любовные стихи привлекают определенный тип девушек? — странно улыбаясь, уточнил библиотекарь. — Поэзия, а тем более любовная, подходит для всех, но только в определенный период жизни. Что-то подсказывает мне — для вас это подходящий момент.
Я взяла книгу и попятилась. Библиотекарь уже не казался мне таким уж милым и безобидным старичком. Под мокрым взглядом прищуренных старческих глаз я села в кресло и прикрылась книгой. Появившееся стихотворение даже не сразу заметила, хотя сегодняшний томик тоже оказался волшебным, и строчки складывались постепенно и интересными завитками.
У меня промелькнула мысль, что библиотекарь намекает на меня и князя, но эту мысль я отбросила как несостоятельную — Николо и знать не знает, чья я невеста. К тому же разве может он управлять книгами, даже волшебными?
Я не выдержала и окликнула библиотекаря:
— Прошу прощения, здесь не указан автор. Подскажите, кто написал это стихотворение.
Мне никто не ответил, а когда я подняла от книги голову, обнаружила, что нахожусь в библиотеке одна. Странно, что я не слышала, как открылась дверь.
Я равнодушно пожала плечами и перевернула страницу. В конце концов, даже любовная поэзия гораздо предпочтительнее общения с леди Ростби.
Глава 8
— Так что там с лошадьми? — спросил лорд Михрский. Я вздрогнула, отвлеклась от созерцания пейзажа за окном кареты и обернулась. Премьер-министр окрестности Гельсинорса рассматривать не хотел — нагло не сводил с меня глаз, но при этом умудрялся поддерживать разговор с леди Ростби.
— А что с ними?
— Вы их почему-то не любите.
— Ах, да, — я вспомнила, что по собственной легенде боюсь лошадей и не люблю верховую езду. Мой брат сказал бы, что это наглая ложь, я же не так честна и выражусь иначе — политкорректность. Помнится, мы с Алексом часто катались наперегонки, и чаще всего я выходила из таких заездов победителем.
— Больно вспоминать, знаете ли.
— А что болит? — премьер-министр не скрывал усмешку.
— Сердце, — серьезно ответила я. — Лошадку жалко.
— Вы были толстой?
— Что? — я совсем не поняла, как лорд Михрский сделал такой вывод. — С чего вы взяли?
— Ну как же, за недостатком информации я делаю вывод, что вы сломали бедной лошадке хребет. Сели на нее, и все — нет животины. Уверяю вас, мисс Росс, сейчас вы великолепно выглядите, и лошадям ничего не грозит.
— О Создатель, — я закатила глаза. — Мне кажется, или вы пытаетесь вывести меня из себя?
— Как можно, — ужаснулся лорд. — Я не пытаюсь, а планомерно, методично и серьезно занимаюсь этим.
— И зачем, позвольте узнать?
— Чтобы понять, какая вы настоящая.
Я даже растерялась, а потому немного поразмышляла, прежде чем ответить.
— А что если я именно такая, какой вы не хотите меня видеть? По мне, так я всегда одинаковая: и в гневе, и в радости.
— Вот это я и хочу подтвердить, — мужчина подмигнул мне. — Ну же, расскажите, что случилось с бедной лошадью?
Лгать не тянуло, правду говорить все-таки не хотелось еще больше, но лорд Михрский оказался на редкость проницательным.
— Да полноте, а была ли лошадь, или вы просто не хотели отправляться со мной на прогулку?
Леди Ростби чуть не задохнулась от того, что премьер-министр такое предположил, так что когда я согласилась со словами лорда, ее и вовсе едва не хватил удар.
— Лорд Михрский, уверяю вас, мисс Росс просто растерялась от внимания такого важного человека…
Премьер-министр не обратил на слова моей компаньонки никакого внимания.