В самое сердце

Действительно, у Радона такой артефакт точно был — на случай покушения. Но сомневаюсь, что у кого другого в Империи, даже у комиссаров, имеются подобные возможности. Потому я сказал, добавляя в голос здорового скептицизма:

— Сомневаюсь, что император решил собственноручно убить леди Ростби. Да и представить не могу, чтобы он отдал кому-то артефакт.

Я потер виски и выругался.

— Придется ставить защиту и на темницы. Вот уж не думал, что понадобится. Кто вообще посещал леди Ростби за все то время, что она здесь находилась?

— В журнале записаны только я и ты. О том, что компаньонка в темнице, знали начальник стражи, пара охранников, мы и Оливия. Весь дворец считал, что женщина просто приболела, потому и не появляется на людях.

— А Оливия здесь причем? — я нахмурился. Особенно сильная пульсация пронзила голову от одной мысли о том, что Джоэль подозревает мою невесту. — Она же постоянно была с нами.

— Она могла кому-то рассказать, необязательно убивать самой, — мягко заметил премьер-министр. Я помолчал, задыхаясь от нахлынувшей силы, но, как отдышался, сипло спросил:

— Ты совсем никак не можешь ее проверить? Я понимаю, что защитная магия в крови, но ты же сильнее.

— Могу. Или проломлю защиту, но тогда мисс Росс станет овощем, или же она сама откроется, но на это я бы не рассчитывал. Твоя невеста крайне своенравна, не помню, я говорил об этом?

— Мне кажется, или она тебе нравилась? — я зло уставился на Джоэля. — Что вдруг произошло?

— Она мне и сейчас нравится, Марк, но ты не можешь игнорировать тот факт, что мы мало о ней знаем. Не в курсе мотивов, не в курсе ее мыслей. Да быть может, она смертница, завтра дворец взлетит на воздух, а мы будем сидеть со счастливыми лицами и думать, что мисс Росс это никак не могла сделать.

— Хватит! — рявкнул я. В разные стороны рвануло пламя, и утихомирить его получилось только огромным усилием воли. В глазах темнело, черты лица Джоэля становились смазанными. — Поговорим об этом позже, мне срочно нужно к целителю.

* * *

Оливия Сабина Росс

В суете, которая началась во дворце после того, как все узнали о смерти леди Ростби, у меня не было возможности обдумать происходящее и выбрать какое-то решение. Князя я не видела, со мной разговаривали следователи, которым я честно отвечала, что видела леди Ростби несколько дней назад. Такой ответ им не нравился, но ничего более я рассказать не могла хотя бы потому, что и рассказывать было нечего.

Ни о каких занятиях с министрами теперь и речи идти не могло — князь был занят другими делами, а министры, чувствуя окружающее их настроение, вовсе растерялись.

Чтобы не потеряться в тоске, ужасе и страхе, почему-то чувствовала, что скоро последую за леди Ростби, я усиленно наседала на целителя в занятиях магией. Естественно, что за короткий срок ничему исключительному научиться было нельзя, но хотя бы излечивать собственные синяки я научилась.

Все ради того, чтобы как можно меньше думать. И трезво оценивая происходящее, надеялась, что эти слова не станут девизом нашей семейной жизни с князем.

Тело леди Ростби было отправлено в столицу через сутки после обнаружения, и только тогда лорд Рафт соизволил появиться в моих покоях. Выглядел он слишком серьезным для свидания с невестой, мрачным и недовольным. Разговор не клеился: у меня были вопросы по поводу нечеловеческой составляющей князя, у него, уверена, были свои претензии, так что мы оба молчали и смотрели в сторону.

Мои руки дрожали, и я усиленно пыталась нашарить в памяти хоть одну подходящую тему для разговора.

— Убийцу леди Ростби уже нашли? — тоненьким голосом спросила я. Марк криво взглянул на меня, и от такого взгляда стало еще страшнее, чем было до этого.

— Я бы сразу сообщил тебе, Оливия.

— Разумеется, — я поскучнела, и мы снова замолчали вплоть до ухода князя.

На следующий день история с молчанкой повторилась, но я уже обдумала происходящее и поняла, что скованность Марка и его недовольство связано с моей недавней реакцией на вторую ипостась жениха. Не рада я такому предсвадебному подарку, это правда, но ведь нет выбора ни у меня, ни у него. Надо хотя бы постараться пойти на примирение.

— Может быть, мы прогуляемся? — предлагала я, неистово страшась ответа, и тут же торопливо добавила: — На лошадях можно отправиться на место силы. Место силы дэвов, я имею в виду.

Заметив, что Марк не понимает, о чем идет речь, пояснила:

— Тот утес, где должны встретиться все потомки дэвов. Если оставшиеся придут когда-либо.

Князь внимательно посмотрел мне в глаза. Не знаю, что он там увидел, я старалась даже не моргать.

— В карете не хочешь ехать, потому что боишься меня? — очень проницательно.

— Я просто предложила, — тихо ответила я. — Вы можете отказаться.

— Я соглашусь, Оливия, — Марк провел ладонью по лицу. — Нам нужно поговорить, и считаю, что там будет самая лучшая возможность. Я сейчас не в состоянии формировать хоть какую-то защиту.

О самочувствии я решилась спросить князя, когда мы были уже на берегу. За время дороги Марк оттаял и даже шутил.