В сетях обмана и любви

Еще мальчиком он обнаружил, что рассказы о его дурном поведении вызывают у брата радостную улыбку. Бабушка держала своего любимого внука на коротком поводке тупого долга и дисциплины. Николас помогал Дэвиду выжить. Истории о его сомнительных подвигах заставляли Дэвида улыбаться. И это доставляло Николасу извращенное удовольствие – досадить бабушке, которая терпеть не могла его скандальные, шокирующие, озорные выходки. Но она считала своим долгом рассказывать о всех его грехах Дэвиду, чтобы он никогда не сбивался с пути истинного, не отклонялся от подобающего герцогу совершенства. Ник не разубеждал ни брата, ни бабушку, не говорил, что эти басни о нем верны только наполовину в лучшем случае.

Николас и в армии не имел привычки объясняться и оправдываться. Его задания всегда были строго секретными.

И теперь, с Мэг, он представления не имел, с чего начать.

Должен ли он признаться, что полюбил ее? Разве она может любить его, если считает виновным во всех грехах, в которых его обвиняют? Искала ли она утешения у мужчин, подобных Стивену Айвзу, или, того хуже, у таких, как Уилтон?

Николас не мог этого вынести.

Маргарита превращалась в пламя всякий раз, как он ее касался. Но желание со временем угаснет. Отношения нельзя строить только на вожделении. А любовь… без взаимности она станет величайшей мукой. Месть тоже давала лишь иллюзорную победу, ничего не могла вернуть, только разрушала и отнимала жизни.

Мэг была бы прекрасной матерью. Она защищала свою семью, как тигрица, не допускала, чтобы ее родным кто-то причинил вред. Он мог бы дать защиту ей самой или попытаться по крайней мере.

Николас бросил письмо в камин и написал другое.

Глава 63

Мэг наблюдала в зеркале, как Анна медленными движениями расчесывает ей волосы.

Старая герцогиня прислала ей сегодня новую пачку бульварных листков. Мэг велела Анне сжечь их.

Иные образы мужа возникали в памяти Мэг, когда огонь пожирал бумагу. Николас у алтаря в день их венчания. Николас в объятиях Анжелики Анкор. Николас мчит к ней на Ганнибале по Лондонской дороге.

Маргарита вступила в игру и проиграла. Она вышла замуж за Темберлея, чтобы спасти свою семью, обеспечить матери и сестрам будущее. А что же с ее будущим? Если быть до конца честной, она вышла за Ника и потому, что хотела любви, детей. Хотела иметь собственный дом, родных, которые любили бы ее так же, как она их. Хотела, чтобы муж смотрел на нее с тем восхищением, с которым мужчины всегда смотрели на Розу.

– Я могу войти?

Мэг открыла глаза. Николас забрал расческу у Анны и продолжил то, что делала горничная.

– У вас прекрасные волосы, – мягко произнес Ник. Он провел по волосам рукой – медленно, ласково – и поднес длинную прядь к губам, встретившись взглядом с женой в зеркале.

– Мне не нужна никакая другая женщина, Мэг.

Она проглотила комок, внезапно подкативший к горлу.

– Я думала, то есть я боялась…

– Теперь это не имеет значения. – Он положил расческу на стол.

Маргарита ощущала тепло его тела, запах его мыла. Она видела желание и печаль в его глазах. Он коснулся ее лица – она прижалась щекой к его ладони и закрыла глаза.

– Простите меня, – сказала Мэг. – За все. Вы даже не представляете, сколько всего…

Она встала и положила голову ему на грудь. Он обнял ее и прижал к себе. Мэг почувствовала себя в полной безопасности рядом с его бьющимся сердцем.

– Николас…

Он прижал палец к ее губам.

– Знаю. Я не такой, каким вы меня себе представляете. Я не персонаж бульварных листков.

Она подняла на него взгляд.

– Да. Вы намного… – Она заколебалась.

– Хуже? – пошутил он.

– Нет, вовсе нет! Вы совершенно другой.

Куда делась ее смелость? Отвага и дерзость изменили ей в тот момент, когда она больше всего в них нуждалась.

Николас положил подбородок ей на макушку.

– Наш брак с самого начала имел очень мало шансов на успех.

Она вцепилась пальцами в его рубашку, чувствуя, как сердце болезненно сжалось. Неужели он с ней прощается, покидает ее? Ник погладил жену по спине, обтянутой шелком платья.

– Возможно, если бы Роза осталась…

Ей невыносимо было думать об этом. Этот мужчина принадлежал ей. И в то же время он был свободен.

– Встретившись с вашей сестрой, я возблагодарил судьбу за то, что она отправила ее в другом направлении, – сухо сказал он. Устремив на жену взгляд, полный желания, он погладил большим пальцем ее нижнюю губу и склонился к ней. – Может, хватит на сегодня разговоров? – прошептал он.

Его поцелуй был нежным, дразнящим, чарующим.

Мэг встала на цыпочки, отвечая на поцелуй, обвивая руками его шею.

Он раздел ее, развязав пояс пеньюара и стряхнув его с плеч, – пеньюар упал к ее ногам. Расстегнув пуговицы ночной рубашки с высоким воротом, он тоже спустил ее вниз, оставив Мэг обнаженной.

– Как ты прекрасна, – прошептал он. – Жена моя.

Она нащупала пуговицы его рубашки и расстегнула их неуверенными пальцами. Гладила его теплые твердые мускулы. Его ладони скользнули к ее бедрам, теснее прижимая их к выпуклости его эрекции. Она опустила руку к ширинке его бриджей, желая ощутить прикосновение его обнаженной плоти к своей, устранить всякие преграды между ними.