В стороны света

два короля, злой чародей и добровольный нищий,

тень странника и странник, бывший Папа,

маг, совесть с розовой заплатой.

А самый безобразный говорил,

кричал, хрипел, выплёвывал слова,

понятные молящимся едва,

тот, кто однажды Господа убил:

–"Так это жизнь была?" – скажу я смерти. –

Как я свободно жил, что жизни не заметил!

–Идите, выходите из пещер

на свежий воздух, ночь светлее, чем

день думает о ней, и будьте рады,

что звёзды падают и водопады!

…А тот, кому молельные слова

предназначались, закричал: "И-а!".

***

Идёт Заратустра.

За ним идёт Огонь.

За Огнём идёт Пепел.

Из Пепла вышел Человек.

Из Человека Женщина.

Из Женщины Любовь.

Заратустра Огонь.

Заратустра Любовь.

Куда идёт Заратустра?

Новое

Как женщину,

пишу себя я телом, буднем,

и без остатка.

Что-то новым будет.

Пишу

Пишу старательно и всё ж

перо царапает, как нож.

Как будто и не стар летами,

а где-то мысль за облаками –

не поспеваю за тобой! –

И стих бледнеет, боже мой,

не парься, кто его читает…

Пружина

Жизнь-часы затормозили, ах!

Что за чертовщина!

–Что же ищешь ты в часах?

–Причину причины.

Слышится?

Засушенные монашки,

вы иногда слышите ветер

в вашем удушливом храме?

Одиночество

Я безбожник,

то есть, одинок.

Бог тоже бесчеловечен.

О, Ницше…

Лейпциг, Кёльн, Вселенной переулки,

Шуман, Шопенгауэр, прогулки…

День, как чужого, Фридриха встречал,

ночь ужасами новой боли.

«Гори, не догорай, моя свеча,

и по ту сторону любви – любовью».

Он ставит нас на голову –

и мы находим устойчивость.

Он оглоушивает –

и мы приходим в сознание.

Он ослепляет –

и мы прозреваем,

дважды и трижды.

Твои одинокие

любимые, невыносимо

скверные мысли.

Из Ницше

Когда месяц большой,

словно собирается рожать солнце,

назови его луной.

***

Заратустре Ницше

написал бороду

и вырвал язык.

Так танцевал

Заратустра

Язык в ноздрях

и палец в жопу,

закрыл глаза и побежал.

***

Даже блядь

побоялась замуж

за тебя, Ницше.

***

Пушистые глаза Христа

и щетина Ницше

на ягодицах танцующего ангела.

***

Ницше не спрашивал

у женщины, где

живёт одиночество,

из которого Ли Бо пьёт

чайными глотками.

***

Ницше

отпустил душу и –

обезумел, что ли?

Ниша Ницше

Всё проваливается в неё –

мир, женщина, воля.

Только Ницше в своём уме.

А почему и не

Александром? И подписался:

«Фридрих Германский».

***

В Ницше,

в орден Святого самодурства!

Вход свободным.

***

У Ницше

так густо, не вставишь даже

слова восхищения.

Ницше:

Посох для уставших,

якорь для утопающих,

для убогих – бог.

***

Не читавший Ницше,

не имеет права

жить без ума.

По ту сторону

Отшелестев, отвздохав,

спит усадьба господня.

Дьявол – это праздность бога

каждого седьмого дня.

***

И тогда Сознание

покинуло Ницше:

–Танцуй, Бонапарт!

***

Ницше

рассказывал себе,

слушают поколения.

Ира Свенхаген. Не Знаю

На вершине горы "Не Знаю",

или края

её здесь ли, там?

Не устаю, повторяю:

милый, у меня горе

плывёт-утонуло в море.

Помнишь оказию,

в Европе ли, в Азии?

В половине восьмого утра

умерла.

Или когда влево-вправо

в кювет лавой

чувств, у меня просто

вопрос: кто

и зачем?

Фр. Гёльдерлин

Бытие

Последние, святые, дни влачу,

не нужный ни врагу, ни палачу,

читатель мои книжки не читает.

Толпу влечёт лишь то, что по плечу,

воск рабски оплывает под свечу.

Творца ж никто не видит и не знает.

Путь жизни

Всё возвращает любовь

к нашей земной маете.

Так странным зигзагом комета

сквозь тысячетьму возвращается к Солнцу.

Небытие

Ухожу в пустыню, в бездну,

но светла моя дорога.

День был краток, как возмездие,

что ж ещё? я жил, как боги.

Мефистофель Гёте

День до творенья,

после творенья день.

Ночь растеклась

на пошлость и на милость.

От солнца опустилась тень

на мир. Что, собственно, случилось?

Ушедшее, что звук пустой,

вчера, сегодня, завтра – всё ничто,

начало и конец – не всё ль равно?

Что было, не было – всё было сном.

В творенье спит уже уничтоженье,

как в полноте рождается лишенье.

Всё нечто есть дурная бесконечность.

Абсурд – вот что единственно и вечно.

***

Город. Германия.

Майна. Вира.

Ангел кемарит

над кружкой пива.

Где не знала рука,

нога не бродила,

Мефистофель и К°,

шатенка, блондинка.

Окна размыты,

пьяна Маргарита,

тошнит фрау.

Гёте. Фауст.

Гессе

Клингзор

Художник горит свечой

с обоих концов.

Стремительно и ярко.

Натюрморт

с лицом и слезами

Скрючившись, дрожа и

смеясь от боли,

он переходил черту.

«Другого раза не будет», –

кривились его губы,

а глаза с забитыми в них гвоздями

растекались слезами по зеркалу

и умирали в последнем

рисунке художника

углем по белой странице

томика стихов Ду Фу.

***

А тем, кому хорошо,

мы ничего сказать не можем (Гессе).

А те, кому это сказано,

знают это.

А тем, которые не видят,

и не надо понимать этого.

Экхарт. Прислушайтесь

И лавкам пустым

я буду рассказывать о

том, что, прислушайтесь, есть

Он.

Шопенгауэр. Живи

От боли своей,

от вашей любви

ушёл бы спеша.

Но смерть страшна

и шепчет: «Живи».

А. Шопенгауэр. Фигушки

Постучите ко мне в гроб.

***

«Смерти нет»,-

сказал Шопенгауэр

и спокойно умер.

Герман Брох. Молчание

У вас были слова,

но вы молчали.

У нас есть уши,

но мы не слушаем.

Молчат века,

молчат люди.