В стороны света

Замолчит молчание –

ничего не будет.

Кристиан Моргенштерн. Старушка

То сучит нить,

то ножками сучит,

то барабанит, то стучит,

живёт старушка в доме,

живёт старушка с прялкой

и никого старушки кроме.

То садит розовую розу,

а то рассказывает прозой

про день пропавший

или вчерашний.

Как сажа, бел её капот,

затылок бел, она живёт,

старушка с палкой,

не красит веки,

в тиснёном доме,

в четвёртом томе,

в двадцатом веке.

Уроки эстетики

В а л е р и й К а т у л л:

Если ж о женщине, друг мой,

мысли давят виски и под ложечкой трепет, это – любовь.

Катулл. Слова

Слова любимой

на воде пишу, той, что

летит стремглав.

Гораций. Моё

Мне парки выткали селенье

под Римом, дом, жену, корову,

весёлое презренье к черни,

высокое влеченье к слову..

***

Есть повод, мой Овидий, говорить,

перенося слова в иную эру,

вся лирика есть одного размера

судеб связующая нить.

Года, столетия, холодный Рим.

Мы тот же путь, те ж мысли повторим.

Всё тот же селянин полоску нашу

весной взрыхлит и осенью распашет.

***

Герой Платоновского "Пира" Аристофан

рассказывал историю

о том, как возмутитель мира, хам,

человек наказан небом был, притом

был рассечён богами пополам.

С тех пор он миру чужд и

только кровь,

взрывая жилы, порождает чувство,

которое спасёт его, – любовь.

Как целое вернуть – искусство.

Луций Анней Сенека

В дне вчерашнем гораздо больше

смерти, чем в завтрашнем дне, о боже!

Микеланджело влюблённый

1

Идеалист, пока твой влажен взгляд,

пока глаза твои горят как свечи, –

и гений женщины божественен и вечен,

и губы только правду говорят.

2

Ты, мир познавшая так рано,

живёшь во мне, как в теле рана.

Я смерти жду, а не мужских побед,

не для венка пустая голова.

Я стар и сед,

а ты как боль жива.

3

Мошонка жидкая, седая борода.

А мысли грешны, как всегда.

4 Здесь и там

Там свет, здесь ночь,

там боги, здесь – тревоги,

невысказанность, суета

и пылью прокляты дороги;

и к звёздам ближе – там.

Свет больше видится во мгле,

но мрак обходит их чертоги.

Когда там пиршествуют боги,

спят человеки на земле.

5 Свет истины

Мы без тебя –

ком грязи,

нега лени,

короткая строка стихотворения.

Ты красотою вскрыл

слепых глаза.

Но, Боже, как

бессмертие сказать?

Пазолини. Строки завещания

Извергнув семя

в раскалённый песок пустыни,

ухожу.

Чезаре Павезе. Улисс

Троя разрушена, Спарты

честь восстановлена, греки

в мир окунались недолгий

и снова философов чтили,

грустно сидит у окна

старый герой, заржавели

шлем и копьё, даже сына

они не тревожат.

Это и к лучшему. Всё же

вырос царевич, уже

он со щенком не играет,

но и к женщинам он равнодушен,

может быть, если отец,

не пропустил ничего.

Что же так сильно болит

у старика под рубахой,

дёргает резко щёку,

выдубленную сирокко,

ноги, быстрые прежде,

наливает свинцом?

Тихая Пенелопа

дарит затылку улыбки,

милая, не замечает

отражения в медном тазу.

Знает он, где просчитался:

взглядом сверлящего море

родил слишком поздно.

Альфонсо Гатто. В окно

Смерть – это зимний вечер,

небо,

день недели.

Смерть в окно: молчанка

с пустыми, как у ангела, глазами,

выкручивает кашель из шарманки.

От Монмартра

Сумасшедший Верлен

***

Поль Верлен, старик бессильный,

грусть без боли, где твой дом?

Словно ангел чистит крылья

золотые под дождём.

Неописуемое Поля Верлена

Будь за столом прогулкою в лесу,

в тарелке супа твой высокий парус,

порой в твоём простуженном носу

загадок более, чем в жизни; старость

играет словом, молодость горит.

Всё в мире – сон, то светлый, то печальный,

возьми в основу алкогольный ритм,

пчелиный шум, завесу дыма в чайной.

Иди за голосом, не мучай

ни рифму, ни строку, позволь дышать

свободой им. Прекрасно лжёт душа!

Рука ж фиксирует литературный случай.

Из Верлена

День уходит. Вечер. Сплин.

Забывайся, полно, спи.

День кончается уже.

Будет тихо на душе.

Не вернётся вечер, но

спит душа, ей всё равно.

***

Не всякий может повторить Верлена

открыто нехорошие слова:

«Я жил, но не пойму, какого хрена…» –

и всё живём себе, живём едва.

Верлен незащищённый

Свернуться в грусть

и нам швырять оттуда

по слову, крохам

вечность. Может, тайна

ему известна более, чем стыд.

Пусть плешь ребёнка

отражает слово, пусть парит

над столиками в баре,

кружками, филе, над потрохами,

над нашими квадратными глазами.

Наш Вифлеем

испорчен запахом вина и пота.

Так и ушёл, таким,

каким нашли его однажды, –

незащищённым,

меж мокрыми ногами

пьяной шлюхи

с билетом сумасшедшего

в кармане,

едва успел запрыгнуть на корабль,

на тот, что в юности

ушёл, но без него, куда-то в море.

Теперь без паспорта,

без су под мышкой,

на повозке,

запряжённой тройкой ангелов,

вдаль увезли, ввысь подняли,

избавив от безумия земного.

Признание Шарля Бодлера

Женщина, стерва, блудница, безумная дрянь!

Я ненавижу тебя, замечаю едва.

Вот Вам нелепый горшок, вчера распустилась герань.

Плечи закройте, горячечный сон божества…

Цветы Бодлера

И мать и женщина брезгливо пнут поэта,

когда он в луже спит убогий и нагой.

Но он во сне летает высоко,

и любят ангелы его за это.

Парижская луна, ночная кобылица,