В тени богов. Императоры в мировой истории

Заглянуть за официальную маску османских султанов и составить представление о личности каждого из них весьма непросто. Это особенно верно в случае с величайшими в династии правителями-воинами – Мехмедом II и Селимом I, первый из которых завоевал Константинополь, а второй – исламские святыни. О характерах султанов в источниках почти не говорится. Всех членов правящей династии обучали какому-либо ремеслу. Мехмед II умел ухаживать за растениями и особенно любил выращивать овощи. Все источники, однако, сообщают, что и Мехмед, и его внук Селим были грозными, беспощадными и деятельными диктаторами: они готовы были пойти на любые жертвы во имя собственной власти и своей династии. В 1479 году Мехмед II узаконил и без того распространенную к тому времени практику, в соответствии с которой, восходя на трон, новый султан убивал всех своих братьев. Закон гласил: “И кто из моих сыновей получит султанат, тот во имя всеобщего блага вправе умертвить своих братьев. Это поддержано большинством улемов. Пусть отныне действуют в соответствии с этим”. Хотя этот закон не был обязательным к исполнению всеми будущими султанами, на практике новые правители не преступали его до начала XVII века. Принимая власть, Селим I убил обоих своих братьев и семерых племянников. Он также почти наверняка убил своего отца Баязида II, что в глазах турок было более серьезным преступлением и, несомненно, “единственным явным и достоверным случаем узурпации власти в истории династии”⁶

.

Многие османские султаны получали прозвища, большинство из которых было лестными. Селим I вошел в историю как Грозный. Один из высокопоставленных чиновников назвал его “грозным львом, который выслеживает каракала, кровожадным царем зверей”. Приступы гнева, свойственные Селиму, держали в страхе его семью и свиту. Он казнил большинство своих великих визирей, а еще, как утверждается, после казни одного из них пнул его голову, чтобы преподать всем урок. Однако, хотя гнев Селима был реальным и пугающим, обычно считается, что он прибегал к устрашению из тактических соображений, а не потому, что не мог держать себя в руках. Он часто с уважением относился к честности и компетентности, особенно когда их демонстрировали ученые, даже если в итоге из-за этого возникали сомнения в его приказах. Оглядываясь назад, Лютфи-паша, служивший великим визирем при сыне Селима, написал, что с помощью устрашения и строгости Селим успешно боролся с непотизмом, коррупцией и некомпетентностью в среде гражданской и военной администрации. Он противопоставлял то, как Селим железной рукой контролировал государственные финансы, и то, как попустительствовали коррупции и расточительности высших чиновников его сын и внук. Лютфи имел корыстные интересы при дворе Сулеймана I и Селима II, но в его замечании, вероятно, есть и доля правды. Во всех обществах истории правителей и их эпох почти всегда писали представители элиты. Хваленая умеренность и щедрость правителя обычно распространялась лишь на них, часто в ущерб рядовым подданным. Низшие слои общества, как правило, симпатизировали грозным диктаторам, которые держали элиты в узде и не допускали чрезмерного повышения налогов⁷

.

Селим взошел на трон в 1512 году, победив в ожесточенной борьбе старшего брата Ахмеда и отца Баязида II, который был более мягким, благочестивым и пассивным правителем, чем его отец Мехмед II и его сын Селим I. К 1511 году, проведя на троне более тридцати лет и приближаясь к семидесяти годам, он уже мечтал решить вопрос престолонаследия, отречься в пользу Ахмеда и спокойно провести старость. Средний сын султана, шехзаде Коркут, был весьма уважаемым ученым. В 1508 году он написал знаменитый труд “Воззвания грешной души к добрым делам”, который был и личным поиском религиозной истины, и мольбой о том, чтобы ему позволили провести жить в раздумьях, покинув мир политики. К несчастью для Коркута, османская традиция не давала принцам такой свободы, а ислам не имел постов, эквивалентных архиепископским и кардинальским, которые порой давали христианскому принцу шанс удалиться и остаться в стороне от политической борьбы.