В тени богов. Императоры в мировой истории

В сефевидском синтезе суфийских и шиитских верований шах Исмаил признавался Махди – представителем скрытого шиитского двенадцатого имама и предтечей конца света и Страшного суда Бога над человечеством. Исмаил – особенно в своих религиозных стихах – практически объявлял себя богом, и многие невежественные кочевники, которые были его последователями, считали его таковым. Религиозное мессианство давало сефевидским армиям колоссальное единство, силу и наступательный порыв. Как всегда бывает с харизматичными лидерами и милленаристскими политическими движениями, мощный изначальный импульс со временем затухает. Такие лидеры и движения обещают чудеса на земле, однако в дело вмешивается реальность. В случае с Сефевидами то, что Макс Вебер назвал рутинизацией харизмы, имело важнейшие долгосрочные последствия. На протяжении большей части XVI и XVII веков Османы имели грозного противника на востоке. В отсутствие сефевидской угрозы они вполне могли взять Вену и основать плацдарм в Центральной Европе и Южной Италии. С современной точки зрения еще более значимо то, что переход Ирана в шиизм обострил извечное геополитическое соперничество между одной великой державой, которая господствовала в Восточном Средиземноморье, и другой, расположенной на Иранском нагорье¹⁰

.

В первые годы XVI века Османы не имели роскоши планировать наперед. Сефевиды представляли серьезную непосредственную опасность. В 1500–1512 годах шах Исмаил покорил не только большую часть Ирана, но и Багдад и всю Месопотамию. Но с точки зрения Османов хуже было то, что он пользовался значительной потенциальной поддержкой в османской Анатолии. Многим анатолийским кочевникам претили попытки все более бюрократического османского режима контролировать их и взимать с них налоги. Многие османские суфии разделяли верования и практики сефевидского суфизма. Среди них были и рядовые янычары – основа османской армии. В 1511 году в Анатолии вспыхнуло серьезное восстание в поддержку Сефевидов. И Баязид II, и выбранный им в наследники шехзаде Ахмед, очевидно, были слишком слабы и слишком озабочены проблемой престолонаследия, чтобы дать отпор мятежникам. Сын Ахмеда, шехзаде Мурад, симпатизировал Сефевидам и шиизму. В этих обстоятельствах неудивительно, что ключевые представители османской элиты, включая янычарских военачальников, надеялись, что шехзаде Селим станет их спасителем¹¹

.

Селим оправдал их доверие и тем самым также оправдал безжалостный подход Османов к престолонаследию. В 1510–1514 годах, столкнувшись с экзистенциальной угрозой, Османы дали стране лидера, который смог справиться со сложившейся ситуацией. Восстание 1511 года было подавлено, а новые потенциальные мятежи задушены почти геноцидальным уровнем репрессий в некоторых частях Анатолии. После этого в 1514 году Селим разгромил Сефевидов в Чалдыранской битве, во многом благодаря тому, что он (в отличие от противника) эффективно применил огнестрельное оружие на поле боя. Он также обманом вынудил Сефевидов принять бой в том месте и то время, которые он выбрал. Сефевиды ослабели на десятки лет и никогда больше не представляли угрозы выживанию Османов. В 1516–1519 годах Селим уничтожил и аннексировал Мамлюкский султанат, включая мусульманские святыни. Как подчеркивают все великие религии, Бог быстро учит скромности даже величайших императоров. Селим скоропостижно скончался в 1520 году на пике славы и оставил престол своему единственному выжившему сыну Сулейману I, который правил почти 46 лет – дольше всех монархов в османской истории. Этот период обычно считается не только апогеем османских военной мощи и доблести, но и пиком внутренней юридической и институциональной консолидации, а также эпохой расцвета характерной османской высокой культуры. Сулейман I – самый знаменитый из османских султанов.