В тени экватора

– Прекратить истерику! – с силой треснул его по затылку Баха. – Что, как баба, нюни распустил? Твоей Мгамбе только бы кусок жо… принесли. Если б вообще что от тебя осталось! Я на эти гранаты в свое время досыта нагляделся! Ну, чего воешь?

– Колечко жалко! Ы-ы-ы-ы!

– Значит, так! – чувствуя, что начинает терять терпение, повысил голос Кремнев. – Слушайте все сюда! Эй, вы двое! Да, да, вы! Куда пошли? В туалет? Отставить! Все идите сюда! Все! – грозно крикнул Михаил. – Еще раз покажу, что такое граната! Всем смотреть сюда! И тебя, придурок, – он гневно зыркнул на Фангма, продолжавшего еще хлюпать носом, – это тоже, между прочим, касается!

Переводчик залез в самолет, отыскал там пару гранат РГД-5 с взрывателями и, отойдя на безопасное расстояние, метнул их в сочный исполинский куст, что зеленел метрах в двадцати от него. Там, где еще недавно рос пышный куст, украшенный замечательными ярко-красными бутонами распустившихся соцветий, теперь дымилась черная воронка. От былой красоты не осталось и следа.

– Всем теперь понятно? – вернулся переводчик к изумленным пигмеям. – Кто хочет, чтоб я повторил?

– Белый брат, прости меня! – бухнулся под ноги Михаилу пораженный увиденным Фангм. – Не ведаю, что на меня нашло! Прости! Сделай милость!

– Встань! – поправил съехавший в сторону кобуру с пистолетом переводчик. – Я на тебя зла не держу. Если кому все же не ясно, то милости прошу – объясню еще раз! Если всем все понятно, то начнем готовиться ко сну. Кто у нас идет за дровами?

Глава 3

Привычно натянув между двумя высокими деревьями походный самодельный гамак, Михаил с верхотуры с интересом взирал, как понурые пигмеи отрешенно, без былого задора развели костры. Вяло, почти через силу пожарили свежее мясо подстреленного им часом раньше неосторожного окапи, имевшего наглость выяснить, что за непрошеные гости пожаловали в его владения.

– Что такие кислые да хмурые? – спросил Кремнев у Бахи, подавшего ему на широком, плотном листе местной пальмы дымящиеся куски нежнейшей окапятины.

– Да ребята никак в себя прийти не могут после этих взрывов.

– Ладно, ступай спать! Спасибо за ужин! Посты обязательно выставьте! Не ленитесь, черт бы вас побрал! Я ночью встану, пойду проверю!

Разумеется, никаких часовых Кремнев при ночном обходе уснувшего воинства не обнаружил. Все пятьдесят карликов без задних ног, в унисон друг другу похрапывали у тлеющих костров, наплевав на какое-то там боевое охранение. Ругнувшись про себя отборным отечественным матом, Михаил подбросил в костры дров и, сердитый, вернулся в гамак. Да, с пигмеями точно много не навоюешь! Немудрено, что какие-то там зачуханные лонги взяли их в свое время в крепкий оборот.

Рассматривая из гамака созвездие Южный Крест, переводчик поймал себя на мысли, что ему не хватает вида Большой Медведицы, Полярной звезды и вообще «своего» неба. Он начал забывать, как выглядит звездное небо Севера. Михаил готов спорить с тем, кто скажет, что звездное небо везде одинаковое. Нет! Там родной высокий и в то же время очень близкий сверкающий небосвод, а здесь чужой и холодный, нависший над самой головой, того и гляди, раздавит! И от этого, как ни странно, становится еще дальше и постылее! Чуждый ему этот африканский свод небес, ох чуждый! В конце концов взяв себя в руки, Михаил принял горизонтальное положение и попытался уснуть. Получилось окунуться в объятия старика Морфея лишь под утро.

Пришел в себя лейтенант от отчаянного чириканья птичек. Солнце красным диском восстало над лесом, осветив розоватой дымкой окрестности. Выглянув из-под влажного брезента, взгляд переводчика уперся в стайку зеленоватосиних попугайчиков, на полном позитиве общавшихся между собой.

– Чирк! – подал голос один мелкий попугайчик, похожий на нашего нахохлившегося воробья, проживающего где-нибудь в Ухрюпинске.

– Чирик-чирк! – ответил ему другой, смахивающий на располневшего советского прапорщика с вещевого склада.

– Чир! Чир! Чир! – со всех сторон заверещали остальные птички, крутя маленьким головками на все триста шестьдесят градусов.

– Ах, вы! – беззлобно махнул рукой переводчик, и тут же стая сорвалась с места и расселась этажом выше.

– Чирк! Чирк! – возвестил «прапорщик» и сверху вниз одарил Михаила надменным взглядом коричневых глазенок-бусинок.

– Да, так глаза закроешь, и кажется, что ты не в Африке, несколько южнее экватора, а где-нибудь в средней полосе России, в лесочке, в гамачке покачиваешься. А над тобой воробушки галдят! – мечтательно потянулся лейтенант. – Ладно, надо архаровцев будить!

Пигмеи еще традиционно спали, раскрыв рты и оглашая округу залихватским храпом. С детства ненавидевший храп, Михаил, если выпадала такая возможность, старался всегда уединиться.

Произведя усиленную ежедневную зарядку и окончив утренний туалет, переводчик тщательно проверил личное стрелковое оружие. Осмотрел боевой нож – не затупился ли, не заржавел, и толкнул крайнего балайца:

– Клаб, подъем! Живо буди остальных!