В тени экватора

– Правильно, поэтому забирайте людей и шуруйте по домам. Что, брат Баха, приуныл? Все, бала – свободные люди! Нгване мертв, воинство его разгромлено, а те, кто выжил, вряд ли к вам опять сунутся. Что не радуешься?

– Нгване не успел по рации сообщить, чтоб освободили мою семью! – чуть не плача, сообщил пигмей.

– Да? А где рация?

– Взрывом разбило! Нет теперь рации. Они могут убить их.

– Кто «они»?

– Там охрана осталась, человек пять.

– Пять человек – это пустяки! Ладно, у меня есть тут одна штука, типа вертолета, через час будем на месте! Полетели!

– Извините, – замахал руками батька Махно, – я случайно услышал ваш разговор насчет вертолета. Вы бы не могли забрать с собой нескольких раненых?

– Боюсь, нет!

– Но они умрут без медицинской помощи! Сжальтесь! Неужели у вас не найдется места для трех тяжелораненых человек?

– Для трех? – Михаил задумался. Ну, ради раненых можно и рассекретить транспортолет. Вон там, в лесу, его развернуть, чтоб никто не видел, а Бахе глаза завязать. А, была не была! – Хорошо! Пускай ваши люди отнесут трех самых тяжелых в те кусты, а сами все назад отошли и чтоб никто не приближался. Куда раненых доставить?

– Там, в поселке, есть больница и врач, он сам хирург.

– Ладно, несите, но только троих. Баха, полетели.

Лонги из числа уцелевших во время бойни бандитов отнесли трех человек, куда указал Михаил. Пока перетаскивали раненых, лейтенант подорвал тремя гранатами кучу с оружием. Вроде неплохо вышло? Пользоваться нельзя теперь, да и ладно. Лучше, конечно, стволы погнуть, но некогда! И так сойдет!

Потом, дождавшись, когда все негры отошли, устремился с Бахой к телам раненых.

– Так, Баха, не в обиду, но глаза тебе завяжу! – С этими словами переводчик повязал пигмею на лицо полотенце, что выделила ему для нужд заботливая Хама. Проверив, что Баха не подсматривает, вызвал транспортолет.

Открыв кабину машины, Михаил повернулся назад, чтоб поднять первого раненого негра. Внезапно Баха сорвал с глаз повязку и бросился точно под ноги переводчику. Кремнев, не ожидая такого подвоха от пигмея, не удержался на ногах и плашмя упал на землю. Тут же ожившие «раненые» навалились сверху и начали крутить назад руки и ноги. Кто-то закрыл чем-то черным лицо, свет в глазах лейтенанта померк.

Глава 10

Михаила добротно примотали к трем здоровым дрынам из какого-то очень крепкого дерева и приставили к стволу высоченной пальмы. Ногтями, на ощупь, исследовал древесину, из которой они смастерены, и ощутил, что так просто их не сломать. К тому же капроновые веревки, коей как паутиной спеленали его подлые лонги, не давали ни малейшего шанса выбраться из этого капкана самостоятельно. Оставалось полагаться лишь на чудо.

– Что, месье лейтенант, как я вас довольно ловко провел? Не правда ли? Ха-ха-ха! – раздался где-то внизу знакомый насмешливый голос. – Что, не ожидал подвоха, Мишель? – Теперь он четко увидел говорившего человека с брюссельским акцентом – перед ним стоял… Батька Махно, собственной персоной. – Разрешите представиться – Нгване Батумба, вождь племени лонгов из бантийской народности монго, а по совместительству хозяин всех этих мест. Ха-ха-ха!

– Ты Нгвана? – выдавил из себя Кремнев, презрительно смерив взглядом невзрачного негра.

– Я, русский, я! Я – Нгвана Батумба! Не он, – Махно ткнул носком армейского ботинка, в который был обут, мертвое тело черного великана, лежащее рядом на земле, – а я! Ха-ха-ха!!! Я думал, ты поумней окажешься, лейтенант! Ха-ха-ха! А ты слишком сентиментален! Решил спасти раненых врагов! Молодец!

– Если б не предательство Бахи, то хрен бы ты меня поймал! Жаль, что я всю твою банду не покрошил!

– Ты тупой, белый! Ты не можешь отличить лонгов от луба. Да любой африканец один раз взглянул бы на покойного Жозефа и понял, что он явно не лонг. А я еще боялся, что ты раскусишь эту подставу. А ты, тупой белый урод, так и не разглядел очевидного! – Негр ухватил Кремнева за подбородок и с силой сжал ему нижнюю челюсть, свирепо вращая глазами и разбрызгивая из дурно пахнущего рта тягучую слюну, прошипел: – Теперь за это ты будешь расплачиваться своей жизнью!

– Мы, белые, для вас, негров, тоже все на одно лицо! Вы не смогли отличить доблестного советского офицера от жалких американцев! – парировал Михаил.