В тени королевы

Он обнимает меня за плечи и привлекает к себе; я устраиваюсь у него на плече, а он гладит меня по голове. Так спокойно, так безопасно я не чувствовала себя, кажется, с тех пор, как отец сжимал меня в медвежьих объятиях и щекотал усами.

– Моя бы воля – женился бы на тебе хоть завтра, Китти Грей! – шепчет Хертфорд.

«А я вышла бы за тебя хоть сию же минуту!» – думаю я, но молчу. Нет нужды говорить это вслух.

Миг – и мы уже друг у друга в объятиях. Торопливо развязываем, расшнуровываем, расстегиваем крючки: обоим нам не терпится снова стать единым целым. «Если мы поженимся, – мелькает в голове, – Джуно станет мне золовкой!» Он накрывает мои губы своими. Я отвечаю с таким жаром, словно это наш первый поцелуй; потом, приподняв смятые юбки, усаживаюсь на него верхом, не заботясь о том, что мои голые колени трутся о шершавый камень скамьи. Пока он возится со своей шнуровкой, обнимаю его за шею, нащупываю мягкую щетину стриженых волос, а под ней – нетерпеливо бьющийся пульс.

– Значит, просто поговорить? – выдыхает он мне на ухо.

– Разве мы с тобой не поговорили?

Мэри

Аббатство Шин, ноябрь 1559 года

– «Королева наконец ко мне смягчилась и возвратила во внутренние покои…» – читаю я maman письмо Кэтрин.

Maman складывает ладони, словно благодарит Бога.

– Я уж и не надеялась! Знаешь, Мышка, это такое облегчение… добрый знак. Tu crois que c’est un bon signe?[46]

Maman рада новостям, но голос ее звучит не громче шепота. Уже несколько недель она нездорова и никак не может поправиться. Мы обе сидим так близко к очагу, как только возможно, а maman еще и закутана в меха. Погода стоит хуже некуда: холод, промозглая сырость, вечный дождь – и на улицу не выйдешь. Летние птицы улетели в теплые края; по ночам уже бывают заморозки. На прошлой неделе я видела, как стайка краснокрылых дроздов на опушке леса клюет рябину, что по приметам предвещает долгую холодную зиму.

– Да, maman, это добрый знак! Благосклонность королевы удержит сестру вдали от когтей Фериа и не даст ему устроить ее тайный брак.

– Один Бог знает, что он затеял!

– Об этом есть какие-нибудь новости? – спрашиваю я. – Может быть, Левина слышала что-то еще?

– Нет, Dieu merci

[47]. Фериа пока на Континенте. Французы, кажется, уже не угрожают Империи. Но как знать, что на уме у этих испанцев? Я слышала, у них в устье Темзы стоял корабль, на котором собирались тайно увезти Кэтрин.

– Неужто они действительно рассчитывали ее похитить?

– Такие ходили слухи. Однако теперь, когда она под присмотром у королевы, этого не случится.

– Иногда мне кажется, что ее притягивает опасность.

– Кэтрин еще совсем малюткой обожала делать именно то, чего нельзя! Я всегда за нее боялась. Она совсем не такая, как ты, Мышка, или как Джейн…

– Ах, maman, вот бы Кэтрин вернулась к нам! Здесь она была бы в безопасности.

– Ты же знаешь Кэтрин! – вздыхает maman

. – Тихая жизнь не для нее.

Я читаю дальше:

– «Королева вызвала меня к себе во внутренние покои и сказала в присутствии всех: “Леди Кэтрин, я возвращаю вам ваши привилегии”, – а затем предупредила, чтобы я вела себя как следует. Заверяю вас, maman, к этому предостережению я прислушаюсь! Вообще, королева была со мной необычайно добра и ласкова…»

– В самом деле, хорошая новость! Хотя с Елизаветой никогда не угадаешь…

– Дальше сестра просит, чтобы мы отправили к ней собак и обезьянку.

Сейчас все питомцы Кэтрин живут у нас, и хлопот с ними полон рот: грызут гобелены, ножки кроватей, а Геркулес еще и повадился воровать еду из кладовой. Maman хотела посадить его на цепь, но я воспротивилась, и Геркулеса сослали на конюшню.

– Ах, Мышка! – сказала тогда maman. – Ты не терпишь, когда кого-то лишают свободы – даже обезьяну.

По крайней мере, на конюшне есть где побегать, да и конюхи любят с ним играть – Геркулесу там не скучно. А я сдружилась с одной из собак, спаниелькой по кличке Эхо: она спит со мной на кровати и всюду ходит за мной, как тень. Пожалуй, напишу сестре и спрошу, можно ли мне оставить Эхо в Шине.

Дальше Кэтрин подробнейшим образом расписывает, как одеваются фрейлины королевы, из каких тканей на них платья, каких цветов, какими мехами оторочены, какие на них кружева. Переходит к украшениям – и здесь ничего не упускает: какие драгоценные камни, как обработаны, в каких оправах. Есть у нее новости и о Пегги, которая сговорена с одним из кузенов Арунделов и выйдет за него в будущем году. «Пегги в восторге от того, что выходит замуж», – пишет Кэтрин.