В тишине твоих шагов

— Тебе пора идти, Саша. — Он встал и улыбнулся мне одной из своих фирменных очаровательных улыбок. — Даже не знаю, как отпустить тебя одну. Не делай больше глупостей, хорошо?

— Не переживай за меня, я большая девочка. — Я поправила сумку на плече и открыла дверь. — Спасибо за помощь.

— Не думал, что скажу это, но тебе спасибо, — вздохнул Сергей и, покачав головой, добродушно улыбнулся. — Оставь мне адрес Тимофеева. Я съезжу, заберу записку.

— Островского, 12, — нехотя сообщила я, выйдя в подъезд.

От взгляда на квартиру Пилькевича меня передернуло. Дверь в темноте зияла черной дырой.

— Премного благодарен, — бросил Донских на прощание, когда я спускалась по лесенкам.

Я кивнула.

Мне было страшно даже представить, как пройдет их разговор, но я по привычке отдавала свою судьбу на волю случая.

— Саша, привет, ты где? — послышался в трубке встревоженный голос Артёма.

— Иду домой, — ответила я, расталкивая людей на остановке.

— У вас что-то случилось?

— Почему ты спрашиваешь? — у меня пересохло в горле.

Быстрым шагом я перебежала через дорогу в неположенном месте и перепрыгнула с газона на пешеходную дорожку.

— Это Лёха. — Артем говорил быстро, глотая слова. — Я не понял, что с ним происходит. Вроде днем всё было нормально, вы уехали, а теперь это.

— А что там? Что с ним? — я остановилась на мгновение.

— Да он разнес полквартиры! — воскликнул парнишка.

— В смысле?

— Он не отвечал на мои звонки, я приехал к нему домой. — Артем прокашлялся и продолжил. — Ждал, пока он среагирует на звонок в дверь, всё бесполезно. Открыл своим ключом. Это тело лежит на диване, с сигаретой во рту и играет на гитаре.

— На гитаре? — выдохнула я и спешно продолжила движение.

На улице начинало смеркаться. Толпы прохожих неспешно прогуливались, стекаясь к реке.

— Да. Он посоветовал мне заткнуться, потому что и так ни хрена не понимает половины того, что я говорю, и закрыл глаза. Он теперь всегда так делает, когда не желает слушать.

— Где он сейчас?

— Я попытался поговорить с ним, но этот псих не слушал меня. — Артем захлебывался от волнения. — Он разбил гитару об стол. Чуть башку мне не проломил! Сказал, что от нее никакого толка, и ушел.

Я представила состояние Тимофеева.

Мне вновь стало очень стыдно.

Вообразите, вы с утра включаете воду в ванной. Слышите ее журчание. Берете бумажное полотенце. Ваши уши реагируют на привычный звук сминаемой бумаги. И так каждое движение. Оно сопровождается звуком.

Он не слышит ничего.

Беззвучно льется вода, и если забыть ее закрыть, то ни один звук не напомнит вам вернуться и сделать это. Бесшумно щетка полирует зубы, без единого звука вы спускаетесь по ступенькам и в такой же полной тишине проводите свой день.

И вот, будучи в смешанных чувствах, однажды вы решаете вновь взять в руки гитару, как много лет назад. Пальцы совершают привычные движения, но прежнего эффекта не выходит. Снова безмолвие и пустота. И даже ломается она, разлетаясь на части, также бесшумно. Поразительно.

Это ад. Поистине ад для многих.

И он почти смирился с этим новым миром тишины, начал обретать в нем покой. Но пришла я и разрушила то хрупкое, что он успел возвести за эти годы, пытаясь привыкнуть к новому себе.

— Ты в порядке? — переспросила я, заметив, что почти бегу по дороге.

— А что со мной будет? — удивился Артем. — Лучше скажи, что с ним. Какого хрена он делает?

— Это моя вина, — вздохнула я.

— Что там между вами происходит, черт возьми?

— Всё было хорошо, потом нам сказали, что очнулся Сеня, мы приехали в больницу. Там Лёша встретил бывшего коллегу, Донских, который ведет дело моего брата. И тот сказал, что… встречается со мной.

— И это правда? — ошарашенно спросил паренек.

— Нет, — мне хотелось закричать от бессилия.

— Тогда зачем ему было это говорить?

— Всё сложно. — Я замешкалась, пересекая проезжую часть, и облегченно выдохнула, в последний момент увернувшись от автомобиля. — Между нами кое-что было. Но это не серьезно, и я предупреждала, что не собираюсь заводить с ним отношений.

— Почему бы тебе не объяснить это моему брату?

— Я хотела, но не успела. Он дернул оттуда быстрее пули.

— Ты звонила ему? — печально поинтересовался Артем.

— Да, но Лёша не брал трубку. — Увидев очертания своего дома, я вновь ускорила шаг. — Я знаю, что виновата. Мне не хотелось рассказывать ему про Донских, и получилось только хуже. Теперь я обманщица, которая использовала их обоих для своих целей.

— Тебе нужно объясниться. То, что с ним происходит, это не нормально. Он не будет со мной этого обсуждать, да и, пожалуй, ни с кем. Но, скажу прямо, я его таким не видел никогда.

Мне захотелось провалиться под землю.

— Я облажалась, знаю.

— Ради тебя он забил на свои занятия, работу и даже на принципы. — Речь Артема от волнения временами становилась невнятной. — Поднял всех на уши, мотался по городу, пытаясь тебе помочь. И что самое неприятное, отменил поездку в Москву. Он копил деньги на кохлеар, готовился и надеялся, что это поможет ему вернуть слух.

— Прости, я не знала. — Мне стало жутко стыдно. — Кохлеар?