В заповедной глуши

— Севера пустыняСтанет нам могилойИли нас схоронитЮжных стран песок?Перед смертью вспомниТы улыбку милой,

Вспомни, как ложитсяЛокон на висок …[32]

Витька быстро оглянулся.

Он стоял на носу узкого длинного корабля, размеренно подгоняемого вперёд не меньше чем двадцатью парами вёсел, каждым из которых гребли два человека. Голые по пояс, загорелые, люди были могучими и светловолосыми или рыжеватыми, как сам Витька. На корме, опираясь на большое весло, широко расставив ноги, замер поющий — такой же, как остальные, но в кожаной куртке. Увидев, что Витька обернулся, поющий поднял одну руку и, прервав песню, крикнул:

— Загадай нам удачу на сегодня, Счастливчик!

* * *

Город был прекрасен и незнаком Вальке… но хорошо знаком тому, кем он стал здесь. И мощёные вишнёвого цвета камнем немноголюдные улицы, и чем-то похожие на перевёрнутые лодки дома в зелени садов за низкими оградами из ажурного камня, и острые башни, увенчанные резными куполами, над которыми плыли узкие чёрно-алые флаги, и гигантская фигура Всадника, вздыбившего коня над невидимым отсюда прибоем, и запах близкого моря, и даже висящая над городом — вместе с бледным солнцем — большущая синеватая луна, ничего общего не имеющая с обычной луной… Знакома была посадка на огромном солнечно-рыжем коне — непривычная Вальке, с прямыми, вытянутыми вперёд, к конской груди, ногами. Знакомы были люди, едущие справа и слева: невероятно прекрасная женщина в развевающемся сиреневом шёлке, с диадемой на облачно-лёгких волосах и могучий мужчина с длинным мечом на широком поясе и короной на русых кудрях.

(Мама?! Отец?!)

— Как там складывает твой приятель? — спросил мужчина, и его голос был голосом отца.

— У него нет песен о нашем городе, — ответил тот, кем Валька стал здесь, продолжая какой-то разговор. — И где-то он сам сейчас? Жаль, вы не отпустили меня с ним.

— Он скоро вернётся, — сказал отец, кладя ладонь на плеча тому, кем Валька стал здесь. — Войдут в Острую бухту корабли и будет праздник. Как всегда.

— Отец, — сказал

тот, кем Валька стал здесь, — я слышал, что не всё благополучно на южных рубежах, что поднимаются на нас низкие народы, как в древние времена. И ещё — что дрожат во дворце Серебряные Щиты…

Женщина бросила на мужа тревожный взгляд. Но тот тряхнул кудрями и вызывающе улыбнулся:

— Песку, даже летящему тучей, не засыпать город. Тысячу лет стоят наши стены — и будут стоять ещё столько же. Нет силы сильнее нашей, и только небо — выше нас!

Всадник скакал над городом, поднимая руку с прямой ладонью. Вились флаги.

* * *