Валерий Гаврилин

В то же время в театрах работа кипела, и уже наметилось сочинение музыки к спектаклю по повести В. Тендрякова «Весенние перевёртыши», посвящённой поре отрочества, переживаниям первой влюблённости и жизненной несправедливости. Предназначенная для юных читателей, повесть в то же время была совсем не детской. Премьера состоялась 21 сентября (постановка З. Корогодского, режиссёр В. Фильштинский).

Корогодский полагал, что в этом спектакле раскрывалась душа Гаврилина, поскольку «всё, что было с Дюшкой, героем «Весенних перевёртышей», было ему близко — всё как бы про него. И написанная музыка — это была лирическая исповедь, признание вслух всего, что ему в детстве пришлось пережить» [21, 174]. И ещё: «Очень интересное решение найдено Валерием Гаврилиным. На этот раз, по нашему настоянию, он использовал в спектакле ранее написанные мелодии (песни его удивительно прозрачны и очень в духе прозы Тендрякова), но в таком «невесомом звучании», когда музыки самой вроде бы нет, а есть постоянно музыкально вибрирующий, щемящий «воздух». Подобное решение настолько согласуется с ощущением героя пьесы, что лишний раз убеждаешься: музыка в драматическом театре — озвученная душа драматического произведения.

Гаврилин буквально дневал и ночевал на репетициях, пока не схватил какой-то, лишь ему одному открывшийся, секрет. Потом он на репетициях бывал редко, спектакль смотрел мучительно, музыкой был недоволен и всегда хвалил артистов, возможно, лукавил. Творческие взаимоотношения с В. Гаврилиным действительно — муки для режиссёра, но какие сладкие и в итоге радостные муки!» [42, 267–268].

В спектакле были использованы песни «Скачут ночью кони», «Письмо» в инструментальном варианте (в 1975 году оно станет десятой частью «Военных писем»), «Рябины» (впоследствии пятая часть «Военных писем»). А ещё — «Считалка» (тема «Гори, гори ясно», которая не вошла в фильм «Двенадцать месяцев», а потом была включена в «Перезвоны» под названием «Воскресенье»). И ещё целый ряд тем из известных сочинений: любой слушатель, хорошо знакомый с творчеством Гаврилина, без труда их различит[161]

. Одним словом, персонажи Гаврилина по-прежнему свободно странствовали из одного опуса в другой: он не привязывал их к какому-то конкретному жанру.

То же касается и следующего спектакля по комедии И. Эркеня — «Игра с кошкой» (премьера прошла в Государственном академическом театре комедии 27 декабря 1973 года, постановка А. Ремизовой, режиссёр И. Кайм[162]), где в инструментальном варианте прозвучала песня «Под утро в Валентинов день…» из «Трёх песен Офелии», но главное — здесь появился чарльстон, который в 1978 году превратится в знаменитую песню «Шутка» на слова А. Шульгиной.

Многие любители музыки, не имеющие представления о творчестве Гаврилина в целом, прекрасно знают эту мелодию — «Дождь за окнами, идёт за окнами, шумит за окнами опять». В народе эстрадной композиции даже дали иное название — «Танцующий дом» (там есть такие слова: «Как серёжками, качая люстрами, качая люстрами, танцует дом»). Песня обрела широкую популярность благодаря артистичному исполнению Л. Сенчиной и Э. Хиля.

В одном из интервью Гаврилин рассказал предысторию: «Шутка» не появлялась на эстраде в течение 20 лет. Была сочинена музыка, потом появились слова. Готовясь к одному из моих авторских концертов, в процессе репетиций выяснил, что не хватает быстрых темпов. Я предложил дирижёру эту песню. Он сказал: «Знаешь, это тебя не украсит». И песня опять была положена в долгий ящик. Потом я её показал Людмиле Сенчиной, и она её выучила на репетиции, перед другим авторским концертом, надавила на того же дирижёра, стала её разучивать. На репетиции Сенчину услышал Хиль и страшно расстроился, что не он поёт эту песню. Решили спеть вдвоём, так образовался дуэт Сенчина — Хиль» [21, 249].

А сам певец интерпретировал этот сюжет несколько иначе. Он рассказывал, что Гаврилин пришёл к нему с «Шуткой» в полночь накануне авторского вечера, играл песню очень тихо (на левой педали): не хотел тревожить соседей. Сказал, что её неплохо было бы исполнить в финале — дуэтом с Сенчиной.

Весёлая, озорная музыка (чарльстон) была сродни актёрскому таланту Хиля: он сразу выучил «Танцующий дом» наизусть. Да и автору песни очень нравился этот ход: «А то все говорят, что я плачу и стону, и я наперекор всем…» [42, 210].

На следующий день «Шутка» трижды исполнялась на бис. Никто даже не заметил, что знаменитые артисты пели по нотам: «Танцующий дом» всех покорил и с того дня плотно вошёл в репертуар эстрадных певцов. Это, пожалуй, один из ярчайших примеров того, как музыка Гаврилина «перекочёвывала» из театра драматического в театр вокальный.

Ещё в спектакле звучала «Домашняя песенка» (слова Е. Агафонова). Исполняли её дети: Саша Голикова и сын Гаврилиных — Андрюша. И эта композиция тоже впоследствии «отпочковалась» от театра: зажила самостоятельной эстрадной жизнью (известна в исполнении Т. Калинченко, Э. Хиля, Н. Герасимовой)[163].