Валерий Гаврилин

И сегодня — уже в XXI веке, фактически уже в другой России — музыка «Вечерка» всегда находит восторженный отклик в филармонических залах, независимо от того, звучит ли оригинальная версия (дуэтом), сольное исполнение или обработка для женского ансамбля (как в Московском камерном хоре под управлением В. Н. Минина). Цикл уже давно вызвал к жизни и театрализованные трактовки[168], существует и телефильм. Был записан «Вечерок» и на грампластинки: Т. Новиковой, исполнившей обе партии, смонтированные затем и наложенные на звучание инструментального ансамбля (оркестровка В. Рафаэлова), а также сёстрами Рузанной и Кариной Лисициан с фортепианным сопровождением Е. Виноградовой. В 1995 году был выпущен CD, напетый Н. Герасимовой, в котором звучал сольный «Вечерок», а в 2003-м цикл записан на диск «Зара Долуханова поёт Валерия Гаврилина» [На том же диске, кстати, записана и «Русская тетрадь». — К. С.]» [10, 8].

Упоминание о театрализованных трактовках отнюдь не случайно и в высшей степени значимо, поскольку «Вечерок» — это, разумеется, ещё одна специфическая моноопера Гаврилина, созданная уже по сложившимся в творчестве Мастера законам драматургии. Исход известен изначально, причём песня, открывающая цикл, повторяется и в его завершении. Так первая и последняя страницы очерчивают границы замкнутого психологического пространства и вместе с тем как бы уподобляются обложке «альбомчика».

Лирической героине противостоит образ Времени. «Музыка часов» пронизывает ткань «Вечерка». Мотивы времени, кстати, встречаются в сочинениях Гаврилина очень часто, причём в самых разных вариантах. В представлении композитора, которое он отразил в одной из своих заметок, часы беспрестанно говорят одно и то же: «Кто — ты? Что — ты?» [20, 271].

Лейтмотив времени в «Вечерке» звучит по-разному: иногда он вызывает в памяти колыбельные интонации, иногда напоминает звон колокола, но, так или иначе, неотступно преследует женщину, не даёт ей забыть о приближении «двенадцатого часа».

Как и в «Тетрадях», мысли героини постоянно перетекают из реальной жизни в светлые воспоминания[169]

. Идиллическая образность полностью разрушается в двух кульминациях, решённых по-гаврилински парадоксально. Сначала героиня вспоминает стишок про Августина, только в её интерпретации поэтический текст танцевальной австрийской песенки соединяется с мелодией, в которой причудливо переплетаются интонации средневековой секвенции Dies Irae («День гнева») и плача.

И в эту музыкальную ткань постепенно включается мотив часов: впервые здесь раскрывается истинная суть образа Времени, отнимающего у человека молодость, радость жизни, любовь: «Всё прошло, прошло, прошло, всё прошло, прошло, прошло…» — несколько раз повторяет героиня, а потом снова перелистывает страницу альбомчика и оказывается в ирреальном мире своих грёз: воображению её рисуется картина бывшего когда-то любовного свидания.

В заключительной кульминации (песня «Ах, да-да-да, до свиданья…») громоподобный бой часового механизма (он словно гигантский колокол) звучит уже на фоне плача[170]

.

В «Вечерке», в отличие от «Русской» и «Немецкой» тетрадей, нет зрителей: главная героиня разыгрывает спектакль воспоминаний не перед публикой, а сама перед собой. Под беспрестанное тиканье часов она ведёт беседу с прошлым, обращаясь то к себе, то к покинувшему её возлюбленному, который становится незримым участником действия.

Имитация часового говора, мелодичного звона шкатулки ассоциируется с театральной декорацией комнаты, заполненной старинными предметами. И, разумеется, органично существовать в этой созданной музыкальными средствами атмосфере может только настоящая драматическая актриса. Певица, не наделённая актёрским даром, вряд ли раскроет образ гаврилинской героини.

Зара Александровна справлялась с этой ролью блистательно.

«Я был свидетелем роста исполнения «Вечерка» <Долухановой>, — отмечает Гаврилин. — В самом деле, первое исполнение — это был обыкновенный вокальный цикл. Последнее — это была уже моноопера, это была монотрагедия, блестяще сыгранная, блестяще спетая» [19, 205].

1 августа 1982 года на даче в Строганове Наталия Евгеньевна записала в своём дневнике: «Вечера уже холодные, сижу в кухонной половине дома. А Валерий — там, где пианино, и проигрывает для себя весь второй «Вечерок». Сколько там появилось нового, интересного, трагичного по сравнению с тем, что было раньше! Я ему: «Ну не надо больше усовершенствовать. А то испортишь ещё». А он: «Типун тебе на язык! Вот клянусь тебе: когда услышат — всех поразит, а ещё ты слов не знаешь» [21, 254].

К величайшему сожалению, это сочинение, имеющее подзаголовок «Танцы, письма, окончание», никто никогда не услышал: автор его не записал. Известно, что цикл создавался в 1975–1991 годах на стихи А. Ахматовой, И. Бунина, С. Надсона, А. Шульгиной и самого Гаврилина и что много музыки перешло в него из несостоявшегося сочинения по Цветаевой.