Валерий Гаврилин

9 октября 1998 года театр Меньшикова со спектаклем по Грибоедову приехал в Петербург. Гаврилиным на служебном входе оставили билеты, Каплевич повёл их за кулисы знакомиться с Олегом Евгеньевичем. Гаврилин переживал — можно ли тревожить актёра перед выходом на сцену. «Что вы?! Он так хотел с вами познакомиться!» И к нам вышел Меньшиков, молодой, с горящими глазами, с обаятельной улыбкой. Говорил прекрасные слова о музыке, благодарил за неё. Спектакль имел большой успех» [21, 570]. И ещё одна немаловажная деталь: «Даже после ухода Валерия, пока шёл спектакль, меньшиковский театр регулярно выплачивал гонорар» [Там же, 571].

Была, кроме всего прочего, у Гаврилина и Белинского в 1980—1990-е годы идея создания «Володинской тетради» (на стихи А. Володина, как упоминалось, композитор сочинил романс «Простите меня» и песню «Бегут девушки»), но вся «Тетрадь» почему-то никак не складывалась, не получалось найти нужных стихов. Гаврилин поделился своими переживаниями с Белинским. Тот сразу ответил: «Будем другое ставить. Чехов вас устроит?» [21, 578].

Разговор этот происходил уже в конце ноября 1998 года. Никакой чеховской постановки за ним не последовало, а 7 декабря позвонили из Москвы, с Шестого канала. Сказали, что Гаврилину присудили премию «Чайка» за музыку к спектаклю «Горе от ума». На награждение Валерий Александрович не поехал — болел, а награду ему почему-то не прислали.

15 января 1999 года Белинский попросил у композитора разрешения использовать его музыку в 26-минутном телефильме по рассказам Куприна «К славе» и «Полубог». Валерий Александрович своё согласие дал с тем условием, что музыка будет только его (Белинский планировал ещё включить фрагмент из «Травиаты»), «Фильм «К славе!» Александр Аркадьевич снял, — вспоминала Н. Е. Гаврилина. — Но в прокат на телевидение его не дал. Принёс мне видеокассету и доллары, уже после кончины Валерия. Я фильм посмотрела, и горестно было видеть фамилию Гаврилин в рамке» [Там же, 588].

Таким образом, после «Провинциального бенефиса» новой музыки для фильмов написано не было. А последний спектакль увидел свет в 1982 году. Но на смену драматическому театру пришёл театр иного толка: Валерия Гаврилина — музыканта, актёра и режиссёра — неожиданно для него самого привлекли к жанру танцевальному. Мог ли он отказаться?

Очерк 20

ХОРОШИЕ НОВОСТИ ИЗ МИРА БАЛЕТА

Из всех театральных жанров Гаврилину, пожалуй, менее всего был близок балет. «Меня не оставляет ощущение, — отмечал композитор, — что все балеты, даже такие признанные шедевры, как «Спящая красавица», «Лебединое озеро» и многие другие, поставлены не под музыку, то есть в оркестре я слышу про одно, а танцуется явно под что-то другое. А так как во всём мире это считается хорошим, то я отчаялся вообще в этом разобраться с помощью лишь тех знаний, которые у меня в области хореографии есть (в своё время я много лет работал аккомпаниатором в самодеятельном балете), а на новые знания уже нет времени» [19, 156].

И никакой балет Гаврилин писать не собирался: «Музыкальная драматургия «Анюты» складывалась не мною, а В. Васильевым и А. Белинским. Я с самого начала был против своего участия в балете, так как считал свою музыку начисто лишённой чего бы то ни было «чеховского». Может быть, причиной этого был испуг, который есть у меня по отношению к своей инструментальной музыке, так как музыковеды занесли её в очень низкий разряд, в лучшем случае позволяя назвать её «детской». Я к этому так привык, что другой взгляд на эту музыку казался мне почти непристойным. Посудите сами — музыка для младших школьников — и вдруг Чехов! Есть от чего растеряться.

Однако и А. Белинский и В. Васильев были лишены моих испуганных предрассудков и проявили большое мужество — за что я очень благодарен. Более того, они открыли мне глаза на мою музыку и во многом укрепили мой «инструментальный дух» — теперь в этом отношении я чувствую себя много увереннее» [Там же].

Балетные события «вытанцовывались» следующим образом: Белинский, давно осознавший близость гаври-линской музыки прозе Чехова, задумал поставить телебалет по знаменитому рассказу «Анна на шее». Реализацию своей идеи он, естественно, начал с подбора музыки. Переслушав множество гаврилинских сочинений, остановился на фортепианных. Сообщил о своих планах композитору, но тот наотрез отказался от этого замысла. Александр Аркадьевич, конечно, расстроился, но от цели своей не отступил. Начались долгие уговоры и внушения. В итоге Гаврилин дал своё согласие и даже порекомендовал, что ещё из его музыки можно использовать (специально для балета был написан только «Анюта-вальс»).