Вальс одиноких

Оба смеются. И, кажется, вовсе не важно, что они друг друга не понимают — они приятны друг другу. Это заметно. Они не замечают, когда появился Джонатан и как он на них смотрел… Джонатан неторопливо достает флягу, отвинчивает пробку, прикладывается, крякает. Антон и Мэрилин вздрагивают.

Джонатан. Все, Мэрилин, я пошел. (Прикладывается.)

Мэрилин. Что ты сказал?..

Джонатан. Мм… Разве я говорил с тобой по-русски?

Мэрилин (улыбается). Но я не расслышала, что ты сказал…

Джонатан. Я сказал: все, хватит, пошел, времени больше нет.

Мэрилин (улыбается Антону). Почему, Джонатан, не уходи… Может быть, подожди еще немножко…

Джонатан. А чего мне еще ждать?

Мэрилин (по прежнему улыбаясь Антону). Я не знаю, мы же друзья… Ну, побудь еще с нами… Подскажешь, что надо делать…

Джонатан. Что делать — подсказать… Мм… Это русским, Мэрилин, всегда интересно: что надо делать? Ты — американка, ты сама должна знать, чего в таких случаях делают.

Мэрилин. Но — я не знаю, Джонатан… (Улыбается Антону.) Я — правда — не знаю…

Джонатан задумчиво глядит на Антона. И снова — на Мэрилин.

Джонатан. Антоха! Хочешь иметь со мной настоящий мужской разговор?

Антон. Да, конечно… Я, собственно, дожидался этой минуты много лет… О многом мне надо с тобой — и сказать, и услышать, да и вообще… (Улыбается.) Но это, наверное, — потом, да?

Джонатан. Это — потом. Ты ведь приехал сюда насовсем?

Антон. Нет… я не знаю… я как бы не знаю, ты знаешь…

Джонатан. Не отпущу. Попался. Теперь ты от меня ни на шаг, все, брат… (Берет старого товарища под руку, ведет к креслам.) Давай-ка, Антоха, сядем сначала, чтобы нам было хорошо… Тут — ты увидишь — сначала садятся, потом ногу кладут на ногу… (Усаживает друга.) Пьют кофе, виски… туда-сюда… Курят немножко… (И сам тяжело опускается в кресло.)

А ты, брат, чего, разве уже не куришь?

Антон. Я бросил… Давно… (Достает из кармана пачку сигарет.) Наверное, лет пятнадцать уже… А эти я в самолете купил. Иногда, вдруг, когда волнуюсь, захочется — и закуриваю… (Закуривает.)

Джонатан (тоже достает сигареты). Мы как бы волнуемся, Мэрилин… Ничего, если будем курить?

Мэрилин. О, я тоже чего-то волнуюсь…

Джонатан. Что, тоже хочешь курить? На, на здоровье, кури.

Мэрилин (неуверенно). Я не знаю… а он, твой друг… ты не знаешь?..

Джонатан. Что — я не знаю — мой друг?..

Мэрилин. Ну, он же оттуда… Мне кто-то рассказывал… Даже, мне кажется, по телевизору: у них там, если женщина курит, — ее сразу сажают в сумасшедший дом и не дают рожать.

Джонатан (извлекает бутылку, отвинчивает пробку). А что, разве ты уже хочешь рожать?

Мэрилин

(улыбаясь Антону). Нет, я не знаю… Он все-таки гость… А, вдруг, он обидится… Может быть, спросишь?

Джонатан. Сейчас. (Прикладывается к фляге.) Мм… Ты выпить хочешь?

Антон (расслаблено). Не знаю…

Джонатан. Кури, Мэрилин. Он сказал — можно. Держи. (Протягивает ей пачку сигарет.)

Мэрилин (благодарно улыбается Антону). Спасибо, сейчас… (Поднимается и приносит целый поднос сигаретами.) Я держу для гостей, вот… Иногда я сама… Пожалуйста, угощайтесь… (Джонатану.) Скажи ему, пусть угощается… (Антону.) Эти курите! Попробуйте! Эти приятные, легкие!..

Антон (ей улыбается, гасит свою сигарету, с удовольствием угощается). Вы очень добры… Благодарю…

Джонатан, сощурившись, разглядывает пачку

.

Мэрилин. Сама я не курю, а с людьми — иногда… (Щелкает зажигалкой.) Пожалуйста, Джонатан, переведи…

Джонатан (лениво). Потом…

Мэрилин. Молодежь сейчас вся курит… (Прикуривает.) Им это нравится. Тоже не зря, ведь правда?.. Ну, а мне нравится — что нравится молодым.

Разумеется, Антон ни слова не понимает. Однако, кивает. Ибо интонация располагает…

(Вздыхает.) Жалко только, ты все можешь делать, как будто ты молодая, вот только молодой уже не будешь…

Джонатан опять прикладывается к бутылке.