Варяги и варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу

Этот факт, говорящий о полной несостоятельности норманизма, его сторонники активно нейтрализуют разговорами об ассимиляции сканди­навов в восточнославянском обществе, что позволяет закрывать тему об отсутствии их следов в многогранной жизни древнерусского общества, в которой отразилось участие многих народов, но только не норманнов. Начало тому положил А.Л. Шлецер. Не обнаружив в реалиях Руси IX-XI вв. того, что он доказывал, ученый все свел к тому, что «победители и побежденные скоро смешались друг с другом...». Н.М. Карамзин, раз­вивая эту мысль, утверждал, что «скандинавы приходили в Россию боль­шею частию без семейств, и женились на славянках; дети, воспитывае­мые матерями, должны были знать лучше язык их, нежели отцевский, которому надлежало совсем исчезнуть в третьем или четвертом колене». Точно такую же картину рисовал и СМ. Соловьев. Сюжет о стреми­тельной ассимиляции скандинавов в восточнославянской среде стал од­ним из самых распространенных в советской и современной норманис-тике, в зарубежной литературе. Но, говоря так, норманисты не замеча­ют, что, как сказал Гедеонов, «при новой теории о быстром слиянии обо­их начал норманская школа теряет свои... надежнейшие точки опоры».

Действительно, невозможно, например, вообразить ситуацию, при ко­торой викинги, так дорожившие памятью предков, не сохранили бы па­мять о них (как ее живое воплощение) в совместных со славянками по-томствах. Немецкий ученый К. Вейнхолд в 1856 г. показал, что у сканди­навов существовала традиция давать своим детям имя деда или первую половину его имени. Затем русский исследователь И.М. Ивакин обращал внимание на явление, характерное, например, для норманнов: первенцу мальчику и первой девочке при крещении давали имена соответственно дедушки и бабушки по отцовской линии. Второго мальчика и вторую де­вочку нарекали именами дедушки и бабушки по материнской имени. Сегодня норманист А.А. Молчанов поясняет, что «наследование имен своих предков, причем по мужской и по женской линии, являлось для хёвдингов как бы одной из привычных форм публичного предъявления неотъемлемых законных прав, приобретенных по рождению» .

Поэтому, если даже и согласиться с норманистами о скорой и полной ассимиляции скандинавов, то все равно, согласно тому закону, о котором говорят Вейнхолд, Ивакин и Молчанов, конечно, все бы наши князья и их наследники по мужской линии непременно бы являлись обладателя­ми скандинавских имен. Но таких случаев в эпоху Древнерусского госу­дарства не наблюдается. Выше уже рассматривался вопрос о древнерус­ских именах, и пример с княжескими именами Рюрика, Олега, Ольги убеждает, что летописный именослов не был связан со скандинавами. Не имеет отношения к последним и имя Игорь. Так, Ивакин доказал, что в древности имена Ингвар и Игорь различались и не смешивались. «Будь они одинаковы, - задавался он резонным вопросом, - зачем бы князю Игорю Глебовичу давать сыну своему имя не Игорь, а Ингвар? Однако же сын у него не Игорь Игоревич, а Ингвар Игоревич» (Речь идет об Ингваре Игоревиче, княжившем в Рязани с 1195 г.). Ученый также указал, что если имя Игорь известно с X в., то имя Ингвар появилось на Руси «довольно поздно - в конце 12-го и в начале 13-го века» в результате бра­ка рязанского князя Игоря Глебовича (ум. 1195) с норманкой.

За свои родовые имена, как свидетельствует история, очень прочно держались династии, подвергшиеся процессу ассимиляции. Так, напри­мер, княжеская династия руян (ругов, русских) на Южной Балтике к на­чалу XIV в. уже совсем онемечилась. И одно лишь только напоминало о ее славянском происхождении - славянские имена, которые существо­вали до самого прекращения этого рода. И поморские князья, онемечив­шиеся уже во второй половине ХШ в., употребляли славянские имена до своего прекращения (1637), т. е. еще почти четыреста лет после того, как стали немцами. А.Л. Шлецер, говоря о скорой ассимиляции скандина­вов в восточнославянской среде, вместе с тем отметил одно обстоятель­ство, которое никак не согласовывалось с его же заключениями. Он ука­зывал, что «германские завоеватели Италии, Галлии, Испании, Бургун­дии, Карфагена и пр. всегда в роде своем удерживали германские имена, означавшие их происхождение». Р.Ю. Виппер также отмечал, что в Запад­ной Европе норманны «долго сохраняли свои народные черты, обы­чаи...», в то время как у варягов на Руси была иная судьба: они «быстро утрачивают свои скандинавские черты, ославяниваются».