Горев начинал в трудное время. Шел 1930 год. Весь капиталистический мир охватил жесточайший экономический кризис. Сократился выпуск промышленного производства, резко выросло число безработных. Миллионы недовольных вышли на улицы.
Начались провокации. Начальник нью-йоркской полиции Уоллен опубликовал в печати фальшивые письма, якобы пришедшие из Москвы, в которых акционерное общество «Амторг» «разоблачалось» как посредник в распределении денежных сумм на коммунистическую пропаганду в Америке.
И, конечно, в печати подняли страшный шум, объясняя выступления миллионов американских безработных «коммунистической деятельностью» Москвы.
В мае 1930 года палата представителей Конгресса США большинством голосов приняла резолюцию конгрессмена Гамильтона Фиша о расследовании деятельности «красных» в Америке.
Следует отметить и еще одну особенность. По сути, Владимира Горева отправляли на войну в стан врага. Дело в том, что руководство Наркомата по военным и морским делам не исключало возможности большой войны против СССР в 1932–1933 годах. Такое заключение было сделано военными аналитиками еще в 1927 году по перспективному плану развития народного хозяйства СССР. В этом заключении напрямую указывалось: «…мы едва ли можем рассчитывать на второй мирный пятилетний план».
Американцев действительно очень волновал наш пятилетний план. Сегодня об этом как-то странно читать, но, как говорят, слов из песни не выбросишь. Вот как автор книги «Покушение на ГОЭЛРО» Александр Поляков описывает разговор вице-президента «Амторга» Федора Зявкина с корреспондентом газеты «Нью-Йорк пост» Никерброкером на борту корабля, который направлялся из Европы в США в октябре 1929 года.
Тяжелые обвинения, что и говорить: все трудности в Америке объясняются советской пятилеткой. Так что руководители Наркомата по военным и морским делам неспроста опасались большой войны против СССР.
Вот в такой обстановке пришлось начинать свою деятельность нашему нелегальному резиденту. «Амторг» был под колпаком у спецслужб, советских легальных резидентур в США пока не существовало. Первый военный атташе СССР в США Владимир Клейн-Бурзи появится только в январе 1934 года. Военно-морской атташе Пауль Орас прибыл еще позже — в апреле того же года. Так что до 1934 года военная разведка не могла вести работу с легальных позиций. Вся тяжесть разведдеятельности ложилась на нелегальную резидентуру.
О работе Владимира Горева в США мало что известно. Это одно из самых больших белых пятен в его биографии. Тем не менее кое-что удалось найти.
Исходя из задач, которые ставило перед своими резидентами Разведуправление, можно понять, что Владимир Ефимович занимался в первую очередь научно-технической и экономической информацией, а также сбором военных и военно-политических сведений.
Еще первому резиденту Ракову в плане работы в США в 1925–1926 годах ставилась как важнейшая задача: добыча сведений в области военной техники и промышленности. «Эта область, — подчеркивалось в плане, — выдвигается как основная, так как для Красной Армии и нашей военной промышленности в высшей степени важно достичь уровня современной военной техники в передовых капиталистических странах и быть в курсе всех основных тенденций ее развития».