Васёк Трубачёв и его товарищи

- И справлюсь! У тебя помощи не попрошу.

Петя с широко открытыми глазами сидел на постели и слушал.

"Не выдержит он - побьет меня когда-нибудь... И она уйдет... уйдет... уйдет... - с отчаянием думал он, зарываясь в подушку и обливая ее горячими слезами. - Не буду я один здесь жить! Не буду без нее..."

* * *

Утром Петя проснулся рано и сразу вспомнил вчерашнее.

"Так вот она какая! - думал он про мачеху. - Надо сейчас же Кольке рассказать!"

Он вскочил, оделся и побежал на кухню. Екатерина Алексеевна пришла со двора с пустым ведром.

- Колонка испортилась, - сказала она соседке. - Теперь, пока починят, насидимся без воды.

- Я принесу. Я знаю где! - радостно сказал Петя, хватая пустое ведро.

- Колька! Колька! - забарабанил он в окошко Мазина. Тот отодвинул занавеску и просунул в форточку заспанное лицо:

- Выпороли?

- Наоборот. Она не дала, - прижимая к груди ведро, сообщил Петя.

- Ну?

- Вот тебе и "ну"! Так его пугнула, что держись!

Русаков, оглядываясь во все стороны, передал товарищу подслушанный вечером разговор.

- Так вот оно что... - поднимая брови, протянул Мазин.

Он сидел на подоконнике в одной рубашке, с всклокоченной головой.

- А чего же тебя черти чуть свет по двору носят? Я думал, ты после порки бегаешь, - зевая, сказал он.

- Нет, я с ведром... Как бы не увидели нас вместе, - забеспокоился Петя. - Я пойду, Мазин.

- Ну, иди! А я посплю еще, - задергивая занавеску, сказал Мазин.

Петя побежал по улице.

"Где еще колонка есть, - припоминал он, - или водопровод?"

Колонки поблизости не было.

"В школе! - вдруг вспомнил Петя. Школа была недалеко от их дома. Легче всего там! Еще рано, ребят нет, а Грозному скажу - отец послал".

Крыльцо было чисто вымыто дождем. На перилах висели половики из раздевалки. Где-то в классах грохотали передвигаемые парты. Слышно было, как Грозный выговаривал уборщице, что она плохо моет пол под партами.

Петя пробрался в умывалку, открыл кран и подставил ведро. Вода текла медленно.

"Сбегаю пока, посмотрю, повесили уже газету или нет", - решил Петя.

В коридоре у классной двери висела новая газета.

"Повесили!"

Петя на цыпочках подошел к ней. Статья Коли Одинцова под жирным заголовком "Жизнь нашего класса" действительно пестрела фамилией Трубачева.

"Вот свиньи! Ну свиньи! - возмутился Петя. - Написали бы: "один мальчик", а то полную фамилию напечатали".

Он вдруг хлопнул себя по лбу, вытащил из кармана химический карандаш, плюнул на ладонь и не раздумывая жирно замазал фамилию Трубачева, потом оглянулся и бросился бежать.

"Вот Мазин обрадуется! Скажет: молодец ты, Петька! - ликовал он, расплескивая себе на ноги воду и сгибаясь под тяжестью ведра. - И как это мне повезло так! Даже Грозный меня не видел".

По дороге он встретил Екатерину Алексеевну.

- Куда ты бегал? Уже в нашей колонке вода пошла. Иди скорей, поешь и в школу собирайся. Я сейчас приду.

"Пока она придет, я ей полным-полно воды натаскаю. На три дня!"

Петя перелил воду в бак, схватил второе ведро и побежал к колонке.

* * *

Мазин взял книги, вышел во двор и тихонько свистнул. Никто не откликнулся.

"Ушел без меня, видно! Не опоздать бы мне", - забеспокоился Мазин.

К забору подошла молодая женщина в меховой шубке и теплом платке.

Мазин сорвал с головы шапку и широко раскрыл перед ней калитку. Он узнал Петину мачеху.

Глава 27.

ПОДОЗРЕНИЕ

В коридоре около газеты толпились ребята. Через их головы испуганно выглядывали девочки.

- Кто же это? Кто же это? - слышались взволнованные голоса.

- Жирно замазал!

- Одну только фамилию!

- Специально!

- Ох, и попадет за это!

- Одинцов, видел? Пропала твоя статья!

- Не нужно было писать ее!

- Эх, ты, испугался! "Не нужно писать"!

Одинцов молча кусал губы. Лида Зорина черными тревожными глазами обводила все лица:

- Неужели это кто-нибудь из нашего класса?

Синицына, расталкивая всех, вынырнула из кучи ребят:

- Ой, девочки! Когда же это он сделал?

- Кто "он"? - сердито прикрикнул на нее Одинцов. - Ты знаешь? Держи язык за зубами!

- Фу! Чтой-то мне держать язык за зубами! Это ты бы не расписывался в своей заметке. А то Трубачев! Трубачев! Трубачев! - съязвила она. - Сам на своего товарища написал!

- Не твое дело! Уходи отсюда!

- И пойду... Скоро звонок. Мое дело маленькое. Кто замазал, тот и отвечать будет. Не хотела бы я быть на его месте!

- А я не хотела бы быть на твоем месте, Синицына, - тихо сказала Валя Степанова, складывая под подбородком ладони и крепко зажмуривая веки. Ни за что, ни за что не хотела бы я быть на твоем месте!

- Скажите, какая артистка нашлась! "Ни за что! Ни за что"! Почему это? - передразнила ее Синицына.

- Потому что ты говоришь, как чужая, - твердо сказала Валя Степанова.

- "Чужая"... - протянула Синицына, глядя на нее злыми глазами. - А ты своя?

- Она своя! Она наша! - крикнула Надя Глушкова. - И потому ей всех жалко. А тебе никого не жалко.

- А кого мне жалеть? Вот еще! Не надо было фамилию замазывать! Я за других не отвечаю. И нечего ко мне придираться.

- Да кто к тебе придирается? Отстань, пожалуйста! - с досадой отмахнулась Валя Степанова.

- Ладно, ладно! Я все понимаю... И насчет стихов тогда придрались. Завидуете мне - вот и все!