Ватник Солженицына

Решение рязанских писателей было утверждено секретариатом правления Союза писателей РСФСР. Не выходя из своей рязанской квартиры, Солженицын разложил по столу карандаши и немедленно приступил к сочинению «Открытого письма секретариату Союза писателей РСФСР». Через неделю письмо было готово, и писатель отправился с ним в Москву. 11 ноября зам Твардовского Алексей Кондратович записал: «Приехал Солженицын. На лице огорчения особого не видно. Напротив»245.

12 ноября 1969 года Секретариат Союза писателей обнародовал свое решение об исключении Солженицына, после чего Александр Исаевич сразу же пустил в обращение «Открытое письмо» бывшим коллегам.

«Расползаются ваши дебелые статьи, вяло шевелится ваше безмыслие

», – клеймил их Солженицын, выражая уверенность: «Близок час: каждый из вас будет искать, как выскрести свою подпись под сегодняшней резолюцией». Поскольку статье предполагалось дать ход на Запад, завершалась она вполне конъюнктурно: «Гласность, честная и полная гласность – вот первое условие здоровья всякого общества»246.

Исключение Солженицына из Союза писателей и его «Открытое письмо» вызывали широкий общественный резонанс как в нашей стране, так и за рубежом. Уже 15 ноября письмо было напечатано в «Нью-Йорк Таймс», на следующий день – в парижской газете «Монд», далее – везде. Возмущение чисто организационным, внутренним решением российского писательского сообщества выразили Луи Арагон, Жан-Поль Сартр, Пабло Пикассо, Джон Апдайк, Труман Капоте, Гюнтер Грасс, Фридрих Дюрренматт, Генрих Бёлль, Курт Воннегут, Грэм Грин, Артур Миллер, Игорь Стравинский, Юкио Мисима247. Теперь имя Солженицына стало символом бескомпромиссной борьбы с советским режимом. Опальный писатель оказался в двух шагах от главной мечты всей его жизни – Нобелевской премии.

О существовании Нобелевской премии Солженицын узнал в лагерные годы. Более образованные товарищи по отсидке сказали ему, что эта премия – самая престижная в мире, а из русских писателей ее получил пока только Бунин. У Солженицына появляется Большая Мечта – во что бы то ни стало стать Нобелевским лауреатом. По его словам, он «сразу определил, в духе нашей страны, вполне политически: вот это – то, что нужно мне для будущего моего прорыва»248

.

К тому времени из-под пера бывшего Щ-262 вышло всего несколько ученических пьесок и графоманских поэм.

С тех пор Солженицын будет ревновать к Нобелевской премии всех, кто удостоится ее раньше него. Особенно достанется Шолохову. Лютую, бешеную ненависть и неприкрытую зависть к нему Солженицын пронесет до гробовой доски, он обвинит его во всех грехах, в том числе, усомнится в его авторстве «Тихого Дона», организует целое расследование с целью разоблачения «плагиатора». Результатом станет книга «Стремя “Тихого Дона”. Загадка романа» Ирины Медведевой-Томашевской, вышедшая в Париже в 1974 году (имя автора будет скрыто за псевдонимом «Д*») – к ней Солженицын написал и предисловие, и послесловие, и издание оплатил.

Солженицына раздражает даже сама внешность Шолохова. Типичные эпитеты из «Теленка»: «Невзрачный Шолохов»; «Одиноко стоял малоросток

Шолохов и глупо улыбался»; «На трибуне он выглядел еще ничтожнее, чем вблизи, да и бурчал невнятно»249. И это притом, что сам Шолохов поначалу искренне восхищался Солженицыным и просил Твардовского «передать поцелуй» автору повести об Иване Денисовиче250.

В 1999 году у родственников Василия Кудашева, друга писателя, были обнаружены рукописи 1-й и 2-й книг «Тихого Дона», долгое время считавшиеся утраченными. Учеными были проведены графологические, текстологические и идентификационные экспертизы, после чего исчезли последние сомнения в том, что автором романа был именно Шолохов, и он наконец-то избавлен от клеветы.

Характерно, что когда специалисты Института мировой литературы им. Горького РАН предложили Солженицыну ознакомиться с найденной рукописью, тот отказался, сославшись на сильную занятость251.

Впрочем, даже после столь убедительного аргумента, как рукопись романа, многие ненавистники Шолохова, профессиональные антисоветчики и русофобы, в свое время «раздраконенные» инсинуациями Солженицына, продолжили упорствовать в своем убеждении. По словам Захара Прилепина, «либералам ужасно важно доказать, что Шолохов не писал “Тихий Дон”, потому что не может поганый советский писатель написать гениальный роман. Все советское обязано быть бездарным, либо лживым, либо ворованным. Принципиальный подход, так сказать»252.

Интересно, однако, сравнить две эпопеи – «Тихий Дон» и «Архипелаг Гулаг».