Вавилон - 17. Падение башен. Имперская звезда. Стекляшки

Лампочка индикатора подмигнула в знак согласия. Каждый из развоплощенных воспринимал гравитационные и электромагнитные статические течения своим органом чувств, каждый в своей сфере. Это были мириады ощущений, и с их помощью пилот вел по этим течениям корабль, точно парусник, гонимый ветрами по океанским хлябям. Шлем позволял обозревать всю картину в целом, не доводя наблюдателя до сумасшествия.

Ридра надела шлем, закрывавший глаза, нос и уши.

Раскачиваясь в завихрениях яркой и бледной лазури, дрейфовали станции и планетоиды, составляющие Воинский Двор. Мелодичные темы прерывалась грохотом статических разрядов в наушниках. Эммитеры обоняния приносили смесь парфюмерных ароматов, запаха горячей машинной смазки и подгорелой апельсиновой корочки. Ридрины чувства заполнились до предела, вырвав ее из действительности и бросив в бездну чувственных абстракций. Понадобилось больше минуты, чтобы сосредоточиться и начать их осмысливать.

— Итак, что мы видим?

— Искорки — это планетоиды и кольцеобразные станции Воинского Двора,—разъяснил Глаз.— Голубое свечение слева — это радары, простирающиеся до сорок второго космического центра. Красные всполохи справа и сверху — это Беллатрикс, отражающийся от полузеркального звездного диска, который вращается сейчас в четырех градусах за пределами видимости.

— Что это за басовитый звук? — спросила Ридра.

— Это — корабельные двигатели,— пояснил Ухо.— Не обращайте на них внимания. Я могу их убрать, если хотите.

Ридра согласилась, и гул пропал.

— Это пиликанье...— начал Ухо.

— ...передачи с помощью азбуки Морзе,— закончила Ридра.— Это я знаю. Наверное, два радиолюбителя устанавливают контакт?

— Совершенно верно,— подтвердил Ухо.

— Что это за вонь?

— О, это запахи гравитационного поля Беллатрикса. Стереосенсорным обонянием вы воспользоваться не можете, поэтому он воспринимается именно так. Подгорелая корка — это огромный завод, его зеленое зарево должно быть видно впереди справа от вас.

— Где мы пришвартуемся?

— В ми-минорном аккорде.

— В разогретой смазке, запах которой плывет слева от вас.

— В центре светлого круга.

Ридра соединилась с пилотом.

— Брэсс, все в порядке, причаливаем.

Аэродиск скользнул вниз с площадки. Ридре было нетрудно удерживаться на нем при силе тяжести, составляющей четыре пятых от земной нормы. В свете искусственных сумерек ветерок играл ее черными волосами. Кругом простирался Центральный Арсенал Конфедерации. Ридра думала о том, что место ее рождения по воле случая крепко связало ее с Союзом королевств. Если б она появилась на свет в другой галактике, то запросто могла бы стать захватчиком. Ее стихи пользовались популярностью у обеих враждующих сторон. Эти мысли огорчали ее, и она их отбросила. Здесь, в центре Объединенного Воинского Двора думать об этом не очень уместно.

— Капитан Уонг, вы прибыли к нам с рекомендацией генерала Форестера.

Ридра кивнула, аэродиск остановился.

— Генерал сообщил нам, что вы являетесь экспертом по Вавилону-17.

Она кивнула опять. Перед ней висел другой диск.

— Я рад с вами познакомиться. Если вам потребуется помощь — только скажите — и мы сделаем все возможное.

Она поклонилась.

— Благодарю вас, барон Уэр Дорко.

Тонкие полоски его бровей приподнялись, и щель рта вытянулась на темном лице.

— Вы разбираетесь в геральдических символах? — спросил он и прикоснулся длинным пальцем к гербу, вышитому на груди.

— Конечно.

— Это замечательно, капитан. В наше время, когда мы живем в мире разрозненных поселений, изолированных групп, и каждая из них говорит, как правило, на своем собственном языке, такая осведомленность встречается редко.

— Что касается меня, то я говорю на многих языках.

Барон удовлетворенно кивнул.

— Порою, капитан Уонг, мне кажется, что если бы не было Сопротивления — цели, на которой Конфедерация должна сосредоточить всю свою мощь, наше общество просто разложилось бы. Капитан Уонг...— он вдруг остановился, его утонченное лицо на секунду исказилось от напряжения, а затем радостно расслабилось.— Ридра Уонг!?..

Она подтвердила, с улыбкой глядя на его реакцию, еще осторожную, пока догадка не переросла в уверенность.

— Я даже не надеялся...— он протянул руку, словно решил познакомиться с ней заново.— Да, конечно...

Сухая вежливость в одно мгновение сменилась радушием.

— Мне хотелось бы, чтоб вы знали. Ваши книги...

Фраза оборвалась неуловимым наклоном головы. Зрачки расширились, губы в усмешке прикрыли хищный оскал, руки жадно хватали одна другую. Это были тревожные признаки аппетита по отношению к Ридре, голода к чему-то такому, чем она являлась или могла стать. «Какой ненасытный»...— подумала она.

— У меня в доме обед начинается в семь,— сказал он, прервав ее размышления.— Этим вечером я и баронесса приглашаем вас к себе.

— Благодарю,— ответила Ридра.— Но мне нужно еще обсудить с моей командой...

— Мы приглашаем всю вашу команду. Дом у нас довольно просторный, мы предоставим для вас холл и все примыкающие к нему помещения. Они, конечно, не настолько удобны, как на вашем корабле, но тем не менее, тем не менее...