Вдребезги

– Он подошёл ко мне через некоторое время, – продолжил тот. – Я сказал ему, что у меня есть друг, который мечтает стать шеф-поваром. И попросил подписать для тебя книгу. Сказать пару вдохновляющих фраз. Вот и всё, – Джеймс радостно улыбнулся.

Томми раскрыл книгу, в сотый раз посмотрел на титульный лист.

– Он написал мне… Он!.. Написал мне!..

Бран опять потянулся за салфетками.

– Ну, хорош, хорош… – торопливо заговорил он. – Чё реветь-то. Ну написал, ну круто… Вишь, кудряшка пацан с яйцами оказался.

Томми схватил Джеймса за руку.

– У тебя теперь всё тут бесплатно. Проси что хочешь. Я тебе последний стакан пива отдам, даже если нечем будет пожар тушить.

– Что, кудряшка, герой? – дружелюбно усмехнулся Бран. – А расскажи, чем ты Майка купил. Тоже книжкой с картинками? Или отсосал виртуозно?

Джеймс вздрогнул, замер.

– А ты отбить прицеливаешься?.. – спросил он.

Бран раззявил челюсть, но ответить не успел – Томми схватил его за бритый затылок и что есть силы грохнул лбом в стол.

– Не смей так разговаривать с человеком, который принёс мне автограф Гордона Рамзи, – прошипел Томми, всей пятернёй прижимая голову Брана к столешнице. – Или я тебе до конца жизни буду ссать в пиво, понял?..

– Ну ты чё, – гнусаво пробубнил Бран, не вырываясь. – За что продался!.. За закорючку? Я тебе таких мульён нарисую.

– Второй раз повторять не буду, – Томми наклонился к самому его уху. – Услышу ещё хоть одно грубое слово про Джеймса…

Он отпихнул Брана, тот обиженно нахохлился.

– Да чё ты, бля!.. Всегда про педиков шутили, а теперь нельзя?.. Майк бы поржал. – Он взялся за стакан пива, настороженно глянул на просвет, будто Томми мог успеть туда плюнуть.

– Майк меру знает, – сурово сказал Томми. – Я ещё помню, как он тебя по полу возил, когда ты ему Эвана вспомнил.

Томми прижал книгу к груди и встал.

– Пошли на кухню, Джеймс. Мы с тобой лимонный торт заебеним, а этому пидарасу попробовать не дадим.

– Эй-эй, ну это уже через край! – засуетился Бран. – Я люблю лимонный торт!

Томми показал ему средний палец.

Кухня в задней части паба была скромной, старой, но очень чистой. Томми вёл дела один: сам стоял за стойкой, сам готовил, сам закупал продукты и бочки с пивом. Только с уборкой у него были помощники: кухню и туалеты драила маленькая вьетнамка. Пол помыть в зале, столы поскоблить – Томми справлялся сам. Или Бран с Майклом не стеснялись взяться за швабру: это ж был почти второй дом.

Кухня до потолка была забрана белым кафелем. На магнитной ленте висело штук пятнадцать ножей из разных наборов, над газовой плитой на шесть конфорок выгибался широкий раструб вытяжки.

Томми раскрыл книгу, бережно поставил её на окно, подпёр скалкой, чтобы страница не перелистнулась.

– Кто такой Эван? – спросил Джеймс.

– А, был у нас один парень. – Томми полез в шкафчики за кукурузной крупой. – Жил на этой же улице. Достань яйца, в холодильнике. Ну как – не у нас, у Майка. Они друг за другом ходили, как привязанные. Эван одно время даже жил у него.

– Правда? – тихо спросил Джеймс.

– Ага. Да они вообще друг от друга не отлеплялись: куда один, туда второй.

– Он был… хороший?.. – Джеймс осторожно положил яйца на стол.

Томми повязал фартук, разгладил на нём складки, будто готовился к священному обряду.

– Так-то да, но это надо у Майка спросить. Они вечно вдвоём за ручки таскались. Я так думаю, с кем попало Майк бы не стал…

Томми задумался, снял с полки стеклянную миску.

– А вообще – хороший, конечно. Музыку любил. Книжки. Майк его вечно защищал. Эван ещё сцепиться ни с кем не успел – а тот уже рядом, как коршун, ходит и зыркает. Бережёт.

– И как вы к этому относились?.. – осторожно спросил Джеймс.

– Да как – нормально, – чуть удивлённо отозвался Томми. – Бран, конечно, всегда ревнивый был, но он это не всерьёз. Майк ему и как брат, и как отец. Свой-то у Брана по тюрьмам отдыхает.

– А где Эван сейчас?

– Хрен его знает. Учиться поступил и уехал. В Манчестер.

– И вы не общаетесь?

– Не. Они с Майком вроде писали друг другу, но это всё быстро заглохло.

Томми вздохнул, опёрся руками о столешницу.

– Когда Эван уехал, я думал, он свихнётся, ей-богу, – тихо сказал он. – Из дома два месяца не выходил. В школе не появлялся. Родители к нему и так, и эдак, а он ничё не делает, тока молчит. Мы с Браном тож пытались. Ну как – я иду его разговаривать, а Бран под окнами бегает – курит, переживает. Он ему потом слово сказать боялся – мол, ляпну чё, а его в дурку заберут. И так уже почти пациент из-за Эвана.

– Они были так… близки? – спросил Джеймс. – Майкл и Эван?

– Ну, а ты думаешь – под конец они, считай, одной семьёй жили. В смысле, Эван от своих свинтил и ночевал у него, считай, каждый день.

Джеймс отошёл к окну, скрестил руки на груди.

– Думаешь, Майкл его очень любил?..

Томми нахмурился, бросил косой взгляд. Хлопнул дверцей холодильника, достал молоко, масло.

– Я не знаю. Любил, не любил – я не спрашивал. Но убивался он по нему долго.

– А сколько они были вместе?..

Томми замер, поднял глаза к потолку и пошевелил губами.

– Ну, так-то… Если считать, как познакомились… Да лет восемь будет. А что?