Вечер и утро

Ей было приятно, что большинство горожан пришло попрощаться с норманнами. Некоторые англы сначала опасались чужестранцев и долго ворчали, но в конце концов недоверие исчезло и люди подружились.

Перед самым отбытием к Рагне, вся в слезах, приблизилась белошвейка Агнес.

— Госпожа, я полюбила англичанина Оффу! Я не хочу уезжать!

«Что же ты до сих пор молчала, дуреха?» — мысленно укорила Рагна. Всем остальным чувства Агнес были давно известны.

Рагна огляделась и поймала взгляд Оффы.

— Подойди, староста, — велела она.

Староста подчинился. Рагна бы на него и не посмотрела — грузный, лицо красное, как у человека, который слишком много ест и пьет, да и сломанный нос в довесок. Последнее, конечно, не его вина, но Рагна такому человеку доверять бы не стала. Впрочем, с ним жить Агнес, а не Рагне.

Агнес была маленькой, Оффа рядом с ней казался настоящим верзилой, и вместе они выглядели забавно. Рагна спрятала улыбку.

— Тебе есть что сказать, Оффа? — спросила она.

— Миледи, прошу разрешения жениться на Агнес.

— Ты ведь староста Мьюдфорда.

— У меня есть дом в Ширинге. Агнес будет жить тут и обшивать тебя, как раньше.

— Если угодно госпоже, — поспешила добавить швея.

— Угодно, — заверила ее Рагна. — Я с радостью даю согласие на ваш брак.

Оба принялись горячо ее благодарить. Порой, подумала Рагна, для счастья нужно так мало.

Наконец норманны уехали. Рагна помахала им вслед.

Вполне возможно, никого из них она никогда больше не увидит.

Однако ни к чему скорбеть по утрате. Что там дальше? Ах да, нужно все же разобраться с плотником Дуннере. Нечего мириться с этим бездельником, пусть он хоть трижды племянник Гиты.

Она вернулась в свой дом и послала Берна за Дуннере и его людьми. Ради встречи с ними она устроилась на стуле, изготовленное по подобию отцовского — граф Хьюберт вершил на таком суд в замке Шербур: это было кресло на четырех ножках, широкое и прямоугольное, а на жесткое сиденье клали подушку.

Всего плотников было трое — Дуннере, Эдрик и сын Эдрика Хунстан. Рагна не предложила им сесть.

— Отныне вы раз в неделю будете валить деревья в лесу, — объявила она.

— Зачем? — угрюмо спросил Дуннере. — Нам привозят дерево, когда требуется.

— Нужен запас, тогда задержек станет меньше.

Дуннере явно хотел возразить, но его опередил Эдрик:

— Хорошая мысль. — Этот плотник смотрелся, пожалуй, более толковым.

— Кроме того, — добавила Рагна, — вы будете ходить в лес каждую неделю в один и тот же день — в пятницу.

— Почему в пятницу? — не понял Дуннере. — Чем один день лучше другого?

— Чтобы в голове отложилось. — Она не стала уточнять, что собиралась таким образом вести учет по хозяйству.

Дуннере продолжал артачиться:

— А если кому понадобятся плотники именно в пятницу? Той же Милли или, скажем, Гите?

— Вы уйдете рано утром, никто вас не перехватит. Завтракать будете уже в лесу. А если кто-то заранее попросит вас сделать что-то другое в пятницу — будь то Милли, Гита или кто-нибудь еще, — вы просто отправите этого человека ко мне, поскольку я ваша хозяйка и запрещаю вам менять это расписание без моего разрешения. Ясно?

Дуннере набычился, но Эдрик вновь успел первым:

— Все ясно, госпожа.

— Тогда можете идти.

Плотники ушли.

Рагна сознавала, что навлекает на себя неприятности, но она сделала ровно то, что было необходимо. С другой стороны, полезно будет защитить себя от ответного нападения. Гита ведь может за спиной Рагны пожаловаться Уилфу. Значит, нужно заручиться его поддержкой на такой случай.

Она вышла наружу и направилась к Уилвульфу. Миновала дом, в котором ее слуги и воины из Нормандии прожили двенадцать недель, дом опустел, и надо придумать, к чему его приспособить.

К ее удивлению, из дома, которому полагалось стоять пустым, вышла какая-то незнакомая женщина. Конечно, Рагна пока не успела перезнакомиться со всеми жителями Ширинга, но уж эту женщину она бы запомнила — слишком броско та выглядела. Лет за тридцать, обтягивающее платье и красные туфли, непослушные волосы не желали скрываться под большой мягкой шляпой. Вообще высокородным дамам надлежало покрывать голову, несколько своевольных прядей не в счет, а эта женщина дерзко нарушала все представления о приличиях. Тем не менее она нисколько не смущалась и ступала вполне уверенно. Рагна было собралась с нею заговорить, но тут заметила Уилфа. Отложив беседу с незнакомкой на потом, она поспешила в дом мужа.

Как всегда, Уилф жадно ее поцеловал.

— Сегодня придется поехать в Уигли. Нужно удостовериться, что эта деревня не обирает настоятеля Дегберта и платит все положенные подати.

Рагна кивнула:

— А я велела нашим плотникам каждую пятницу ходить в лес и валить деревья. Пусть будет запас бревен, вдруг потребуется что-то срочно починить.

— Разумно, — одобрил Уилф, но чувствовалось, что ему не интересно: он старался избегать забот по хозяйству.

— Милый, я упомянула о плотниках лишь из-за Дуннере. Он лентяй и редко бывает трезвым.

— Так сделай ему нагоняй.

Рагна не отступалась: ей было нужно, чтобы Уилф сказал именно то, что она рассчитывала услышать.