Вечер и утро

Наконец трое расстались, не заметив, что за ними наблюдают. Уилф двинулся в сторону конюшни — без сомнения, чтобы проверить, позаботились ли конюхи о его коне, — а Инге и паренек вошли в тот дом, который Рагна согласилась уступить Уигельму и Милли.

Дальше изводить себя сомнениями и подозрениями было невозможно, однако приставать с расспросами к Уилфу не хотелось. С кем же поговорить?

Ответ представлялся очевидным — только с Гитой.

Рагне была ненавистна сама мысль об этом. Она выставит себя полной дурой, покажет свою слабость, вознесет Гиту до небес как мудрую женщину, хотя совсем недавно убеждала мачеху Уилфа в том, что старшая женщина больше здесь не хозяйка. И Гита вроде бы с этим согласилась.

Но к кому еще обратиться? К Уинстену? Да он хуже Гиты. Олдред сейчас молится, а с шерифом Деном они не настолько хорошо знакомы. Не станет же она опускаться до того, чтобы расспрашивать кухарку Гильду.

Рагна пошла к дому Гиты.

К счастью, Гита была одна и предложила гостье вина. Рагна не стала отказываться — ей не повредит выпить для храбрости. Женщины уселись у очага лицом друг к другу. Гита держалась настороженно, однако Рагна откуда-то знала, что мачехе Уилфа известно, зачем пришла Рагна, — ей известно, какие вопросы хочет задать супруга элдормена, и она ждала этого мгновения.

Рагна глотнула вина и проговорила, стараясь, чтобы голос не дрожал:

— Я сегодня видела новенького — паренька лет шестнадцати, такого высокого…

Гита кивнула:

— Это Гарульф.

— Кто он и что он здесь делает?

Гита усмехнулась, и эта усмешка была исполнена злобной радости, ужаснувшей Рагну.

— Гарульф — сын Уилфа.

Рагна ахнула:

— Сын? У Уилфа есть сын?

— Ну да.

По крайней мере, это объясняло поцелуй.

— Уилфу сорок лет, — добавила Гита. — Ты же не думала, что вышла замуж за девственника?

«Не тебе судить, о чем я думала», — мысленно одернула ее Рагна. Она знала, что Уилф был женат раньше, но не подозревала, что у него есть ребенок.

— Всего один сын?

— По крайней мере, я о других не слышала.

Значит, сын. Неожиданно, но это можно пережить. Однако у Рагны возник еще один вопрос.

— А какое отношение Гарульф имеет к женщине в красных туфлях?

Гита широко улыбнулась, и стало понятно, что вот он, миг ее торжества.

— Так ведь Инге — первая жена Уилфа.

Услышанное настолько потрясло Рагну, что она вскочила и уронила кружку. Та покатилась по полу, но Рагна и не подумала наклониться.

— Его первая жена умерла!

— Кто тебе это сказал?

— Уинстен.

— Ты уверена, что он сказал именно так?

Рагна помнила отчетливо:

— Он сказал: «К сожалению, его жена более не с нами». Слово в слово.

— Понятно. — Гита развела руками: — Видишь ли, это вовсе не означало, что она умерла.

Рагна неверяще воззрилась на старшую женщину:

— Выходит, Уинстен обманул меня, а заодно моих отца и мать?

— Он никого не обманывал. После встречи с тобой Уилф отодвинул Инге.

— Отодвинул? Ради всего святого, что это значит?

— Что она ему больше не жена.

— То есть они развелись?

— В каком-то смысле — да.

— Тогда почему она здесь?

— Разве мужчинам запрещено видеться с бывшими женами? В конце концов, у них общий ребенок.

Рагну охватил неподдельный ужас. У человека, за которого она только что вышла замуж, была семья: жена, прожившая с ним много лет, но «отодвинутая», и сын, уже почти взрослый. Причем ее муж явно любил их обоих. А сегодня они оба появились тут, в Ширинге!

Казалось, мир перевернулся, и Рагна изо всех сил пыталась сохранить равновесие. Твердила себе, что это ерунда, что это, конечно, не может быть правдой. Неужели все, известное ей об Уилфе, — только ложь?

Нет, он просто не мог ее обмануть.

Нужно укрыться где-нибудь от ликующего взора Гиты. Этот взгляд нестерпимо обжигал.

Рагна было направилась к двери, но остановилась, ибо ей на ум пришла другая мысль, еще хуже и горше предыдущей:

— Уилф больше не поддерживает супружеские отношения с Инге, верно?

— Почему нет? — Гита пожала плечами. — Моя дорогая, спроси его об этом сама.

Часть вторая. Судилище. 998 год н. э

16

Январь 998 г.

Было далеко за полночь, когда Рагне наконец удалось перестать плакать.

Ночь она провела в собственном доме — чувствовала, что не в состоянии даже видеть Уилфа. Велела Кэт сказать ему, что Рагна не может прийти, ибо ее постигло ежемесячное проклятие женщин. Это позволило выиграть время.

Кэт и Берн Великан сочувственно поглядывали на нее при свете очага, но она не смогла заставить себя объяснить им свои страдания.

— Завтра, — твердила она. — Я все расскажу завтра.

Рагна думала, что не сможет заснуть, но, когда ее слезы иссякли, как вода в пересохшем колодце, она все-таки провалилась в неглубокое забытье. Однако в этом забытье ей тоже привиделась трагедия, разрушившая ее жизнь, она проснулась от нахлынувшего ужаса и снова заплакала.

В это время года в Ширинге было принято вставать до рассвета, так как светало поздно. Громкие звуки снаружи разбудили Рагну — раздавались людские возгласы, слышались лай собак и крики петухов, доносился звон посуды с большой кухни, которая готовилась накормить сотню человек.