Вечная зима (СИ)

Инга уложила свою дочь спать на своих коленях и долго смотрела на неё. Никак она не могла налюбоваться своим маленьким сокровищем. Красивое дитя, словно рассвет, прогоняющий ночь жгучей плетью. Её ржаные волосы были заплетены в две косы, спускающиеся чуть ли не до колен. Голубые глаза напоминали чистое небо, коего не бывало на севере уже сотни лет. Она совершенно не походила на темную мать, на лице которой уж давно разрослись морщины, а в глазах не было ничего, кроме лжи, принимающей любые угодные формы. Девочка была очень похожа на своего отца — такого же красавца. Одно лишь его присутствие разгоняло мрак в сердцах людей и вселяло надежду на безмятежное будущее. Но какой бы светлой не была его жизнь, кончина его была мрачна и незавидна. Неизвестная болезнь в мгновенье ока сгубила его красоту, оставив лишь серое исхудавшее тельце, покрытое язвами. Денно и нощно плакала Инга по своему мужу, но не решилась подойти к его телу, боясь подхватить заразу. И умер он в одиночестве, покинутый даже своей женой.

Рассвет. Не успела Инга открыть глаза, как Эгиль прикрыл ей рот и велел сидеть тихо. За окном метались стрелы. Силуэты мужей отчаянно сражались друг с другом. Женщины и дети сокрушали селение мольбами о милосердии.

— Волколаки уже здесь? — тихонько спросила Инга, дрожа от страха.

— Белые доспехи, — отозвался Фроуд.

— Белые доспехи? Последняя война закончилась около пятисот лет назад. Зачем они…

— Это уже не важно, — перебил Эгиль, обнажив меч. Бойня стихла. Эгиль встал за дверью, остальные обступили Ингу со всех сторон. Снег громко хрустел под ногами приближающийся воинов. Инга не могла больше выносить столь томительного ожидания и хотела закричать. Муж, облаченный в белые доспехи выбил дверь и бросился на Фроуда. Эгиль сбил его с ног и прижал к полу, подведя лезвие меча своего к горлу врага.

— Не убивай его, — сказала Инга и спросила у пленника о причине нападения.

— Прекрасная властительница Сандра велела очистить эти края от скверны, — ответил воин. Фроуд обыскал его и обнаружил потрепанную временем карту, отражающую все западные земли, вплоть до крепости Мэйден, где властвовала прекрасная дева Сандра — хранительница древних песен и предводительница Белых доспехов. Нанесенная местность была разделена на районы, о названиях которых никто из группы Инги никогда не слышал. Практически все ныне существующие селения отсутствовали на карте, а те, что были нанесены, перечеркнуты. Фроуд вытащил карту из сумки Инги, показал врагу и швырнул её в печь. Инга вскрикнула, и Улик прикрыл ей рот своей ладонью. Но было уже поздно. В избу влетели двое воинов и напали на Эгеля. Фроуд и Ирвин вступили в бой. Инга приказала Улику сражаться со своими собратьями. Тот попятился к окну и был умерщвлен вражеской стрелой. Белые доспехи владели оружием более искуссно, нежели их враги. Мужи Инги быстро выдохлись. Всех их прижали к полу. Ранее плененный воин, имя которому Гармунд, запретил убивать их. Он разгадал замысел сообразительного Фроуда и поведал о нем.

— Видно умен ты не по годам, — презрительно бросил Гармунд. — А теперь говори, есть ли в памяти твоей все селения местных районов?

— Я помню лишь селения на севере и западе отсюда, — ответил он.

— Я помню расположения селений на юге, — сказала Инга, распознав план Фроуда.

— Помню некоторые селения к востоку отсюда, но вы, должно быть, давно разграбили их, — откликнулся Эгиль.

— Разграбили? — спросил Гармунд, будто это слово обидело его. — Мы не грабим селения. Мы их уничтожаем.

Ингу, дочь её и прочих пленных связали и вывели наружу. Все жители Ожска были убиты, несколько расписных изб были охвачены пламенем. Гармунд приказал пленникам вести себя тихо и возглавил ход к крепости Мэйден.

Пятый день они пребывали в пути. Сугробы становились все меньше и меньше, а вскоре и вовсе обнажили промерзшую почву. С продвижением на восток, мороз сменялся легкой прохладой. Небо по-прежнему было закрыто хмурыми тучами. Много дичи водилось в этом районе, но Белые доспехи не занимались охотой, порицая её и считая уделом варваров. Они были так верны этому принципу, что не стали бы охотиться, истощись все их запасы. Если мужи и могли стерпеть голод, то малолетняя Катрин пребывала в мучениях. И все же Инге удалось уговорить воинов сжалиться над её дочерью и добыть немного еды. Гармунд нехотя подал Эгилю лук и велел ему убить какое-нибудь мелкое животное. Эгиль сразил белку и приготовил её. Инга отблагодарила его. “Да что мне твои слова”, - ответил Эгиль.