Вечность в тебе

Прислоняюсь к спинке кресла и рассматриваю картину с оленем. И тогда я задаюсь вопросом, связан ли мой сон с этой картиной, или он все равно приснился бы мне, даже если бы я ее не увидела. Это ведь могло начаться и с Бойса. Или все это не имеет абсолютно никакого отношения друг к другу.

Так или иначе, прошлой ночью я снова видела тот же сон. Сон про пруд и тусклый голубоватый свет. И про меня, стоящую в траве. Спустя какое-то время появился олень. Я знаю, это был мой брат, потому что у него было такое же выражение глаз. Смесь скептицизма и хитрости.

С тех пор, как поселилась у Джейкоба, я больше не принимаю таблетки. Это не было осознанным решением. Я просто прекратила делать это, потому что с ним у меня получается засыпать. Но с отказом от таблеток вернулись и сны. Никаких кошмаров, ничего такого, чего мне пришлось бы бояться. Большую часть времени я все равно не могу ничего вспомнить, по крайней мере, ничего конкретного. Единственное, что остается после пробуждения, – это смутное ощущение сновидения. Словно тень, набегающая на сознание.

Но сегодня утром все было по-другому. Сегодня сновидение осталось в разуме, еще совсем свежее в моей памяти. Я отчетливо запомнила оленя со взглядом моего брата. И то, что он остался со мной. На моей стороне. Как будто хотел сказать, что я не одна. Что какая-то часть его осталась в этом мире и будет все время присматривать за мной.

Когда я проснулась, моя голова покоилась на плече Джейкоба, а его футболка была мокрой от моих слез. Я и не знала, что можно плакать во сне.

Я оглядываю кабинет доктора Фалькштейна, потом встаю и подхожу к окну. Небо голубое, как водная гладь, а облака будто нарисованные. Как длинные белые волосы, развевающиеся на ветру. Когда я пришла сюда впервые, листьев на деревьях еще не было, и из окна открывался прямой обзор на трамвайную остановку. Теперь между густыми кронами деревьев виднеется лишь кусочек рекламного щита. Его заменили. В тот день, когда Фабиан толкнул меня, там была афиша фильма «1+1». Теперь на щите красуется реклама шоу «Топ-модель по-немецки». Я представляю, как должна была выглядеть, когда сидела на земле рядом с этой скамьей. Редко, когда до этого я чувствовала себя настолько маленькой. И вдруг появляется Джейкоб. Огромный, как башня.

Кристофер однажды сказал мне: «Постоянно помни о том, Лиз, что ты всегда лишь в одном решении от совершенно другой жизни». Тогда я подумала, что он имеет в виду крупные решения. На кого учиться, где жить, жениться ли, выпрыгнуть ли из окна. Но теперь я думаю, что он имел в виду все.

Если бы Джейкоб не помог мне в тот день, все вышло бы по-другому. Я бы ничего не сказала ему о письмах, мы бы не праздновали мой день рождения, и я не ходила бы дважды в неделю на бокс. Я понимаю, что все это были его предложения, что он проявлял инициативу, но в какой-то момент я все же решила довериться Джейкобу. Позволила ему подобраться ко мне сквозь защитную оболочку. К той части меня, которая герметично изолирована ото всех остальных.

Я поднимаю глаза к потолку комнаты. Прямо надо мной – кухня Артура и Джейкоба. Должно быть, в тот момент, когда это все случилось, Джейкоб стоял у окна. Я никогда не спрашивала его, почему он там стоял и было ли это связано со мной.

Дверь открывается.

– Извини за опоздание, Луиза, – говорит доктор Фалькштейн, указывая на диван. – Если ты готова, можем начинать.

Я сажусь на жесткую диванную подушку напротив него, а потом слышу свой собственный голос:

– А вы вообще в курсе, что ваш диван жутко неудобный?

Его взгляд – смесь удивления и веселья.

– Нет, – отвечает он, – я этого не знал.

– Нет, он, конечно, красивый, – говорю я, – то есть, я имею в виду, он сочетается со всем остальным… – Он выдавливает из себя улыбку. – Но ведь он твердый как камень. – Доктор Фалькштейн просто смотрит на меня. – Не очень-то приятно целый час сидеть на такой твердокаменной штуковине.

– Я полностью с тобой согласен, – говорит он, делая какую-то пометку в блокноте. Хотелось бы мне знать, что он там пишет, но я не спрашиваю. Наверное, что-нибудь про мою наглость. Он что-то подчеркивает, а потом снова поднимает взгляд на меня.

– Хорошо, Луиза, – он откладывает ручку. – Как прошла твоя неделя?

В первый момент мне хочется сказать ему в ответ что-нибудь глупое и саркастичное, но я не делаю этого. Вместо этого говорю:

– Довольно разнообразно.

Это ненадолго сбивает его с толку. Он, наверное, тоже ожидал какого-то дурацкого ответа.

– Хочешь рассказать мне об этом?