Вечный сон

– Ой, а мы ведь толком не познакомились сегодня! – мне показалось, что собеседница хлопнула себя по лбу, – неловко вышло. Голова прошла? Меня зовут Элизабет Бастори. Ты – Христоф Боровски, детектив из транспортной полиции. Живёшь в Санта-Монике, такой милый домик, прямо s"usses Zuhause, недалеко от пляжа. Но мне кажется, там слишком сильно воняет рыбой. Не очень романтическая обстановка, да? Четвёртый этаж и апартаменты номер сорок. Приятное сочетание цифр. Сам выбирал или так получилось?

Я подошёл к окну и выглянул на улицу. Эта сучка могла быть где-то здесь и звонить из аппарата. Она следит за мной. Но откуда у неё столько информации и мой номер? Почему я не заметил хвост за собой? Дождь или просто слишком устал. Я недостаточно пьян.

– Послушайте, мисс…мисс Бастори. Вы играете в опасные игры.

– Ха, какой же ты душка! В общем, мы договорились, Христоф? И зови меня Лиззи. Это так чудесно!

Прежде чем я успел что-то сказать, она бросила трубку. Что за хрень происходит? Во что ты ввязался, Боровски?

Я всё-таки пошёл на кухню за виски. За окном дождь лил пуще прежнего, хотя казалось бы, куда сильнее? Совсем чуть-чуть содовой, а то горечь уже надоела. Мне почему-то вспомнилась история об одном моём деле. Всё начиналось достаточно невинно: по всем признакам случайный наезд, а всё закончилось кровавой сектой, пожирающей людскую плоть во славу какого-то тумбы-юмбы. Истинные психи. Кто эта чёртова девчонка? Очередная городская сумасшедшая? Да, тебе везёт, Христоф, на психопатов! Нет, нет сил больше думать. Последний глоток. Ещё один тяжёлый день уступал своё место новому тяжёлому дню. Спокойной ночи, детектив Боровски.

II.

Утро добрым не бывает. Проснулся от странного ощущения, как будто вчера пил. Этого не может быть, я алкоголь уже полгода в рот не беру. Хоть у меня жизнь такая, что здесь только пить. Но, то ли я слишком ленивый, то ли предпочитаю быть с ужасом действительности один на один и ясно ощущать боль. С другой стороны, чего пенять на жизнь, если она – дело моих рук?

В мышцах ломающая резь. Как будто тошнит. Беременный? Очень смешно, почти как та отечественная говно-комедия с таким же названием. Похмелье. Чёрт, да откуда? Разве может уже так сдавать организм в двадцать семь лет?

Я встал с кровати и пока в раскоряченном бреду брёл до душа, по дороге включил телевизор и компьютер. Включил бы и радио, но, к счастью, его у меня не было. Прошлый век. Сейчас радио слушают только особенно имбецильные водители, которым не хватает мозгов нарезать любимую музыку на флешку.

Душ не помог. Стало только хуже. Будто попал под дождь, и он смыл с меня остатки жизни. Снилась рыженькая секси-баба, стволы и убийства. Надо заканчивать с сериалами про гангстеров. Очередной способ борьбы с одиночеством, когда само одиночество – это борьба с самим собой. Хочется женщину. Любую. Срок перевалил за полгода, момент, когда мастурбация вытекает из любого воспоминания о женском поле.

Я посмотрел в зеркало. Ну и рожа! С таким лицом только в Государственной Думе вступать. Впрочем, всё тот же двадцатисемилетний паренёк, Бодрин Толик. С таким лицом можно и на митинг несогласия идти. Наверное, у меня такое состояние от творящегося вокруг, среди общества, едва подающего признаки жизни. С похмельем без алкоголя. Чёрт, а ведь так нечестно! Я за то, чтобы каждый поступок нёс за собой последствия, а глупость – возмездие. Но последствия без поступка? Так не честно! Старость кладёт на меня свои костлявые и морщинистые руки. Хоть какое-то женское внимание.

Надо что-то съесть. Холодильник, могу предсказать, что пуст; а нет, у этого скряги кое-что, да завалялось в закромах. Предвкушаю невкусный завтрак. Нет ничего ужаснее для современного человека, чем удовлетворение своих потребностей без удовольствия. Даже помочиться нужно так, чтобы хоть чуть-чуть кайфануть. С другой стороны, когда я последний раз испытывал нечто отдалённо напоминающее удовольствие?

По телеку вопило какое-то ток-шоу о наглухо поехавших родителях. Выбрасывают детей в мусорку, расчленяют и кидают в очко сельского туалета. Жесть какая-то. Неспроста всё это демонстрируют почти в прайм-тайм: видимо закостенелое и спящее общество можно расшевелить только подобной чернухой. Так я начинаю свой день. Господи, что хуже: чувство одиночества в пустой квартире или заполнение информационного пространства негативом? Оба хуже.