Вечный воин

Корабль привез и важную новость. Западно-римский император Валентиан Третий избавился от коварного Флавия Аэция, приказав евнуху убить его во время доклада о сборе налогов. Видимо, достал своими требованиями выдать за его сына младшую дочь императора Плацидию, которой к тому времени исполнилось двенадцать лет. После смерти Атиллы и поражения гуннов от германцев бояться римского полководца перестали. Без кочевников Флавий Аэций был ноль, что и доказал евнух.

Это известие изменило мои планы. Я собирался отправиться в очередной рейд, когда ко мне домой наведался Кодар с приглашением к Гейзериху. Именно так в устах алана прозвучал приказ правителя вандалов. Принимали меня в том же кабинете, что и прошлый раз, только при разговоре, кроме раба, присутствовал наследник престола Гунерих, который стоял сбоку от стола даже после того, как я сел напротив Гейзериха по жесту последнего. Раб поставил передо мной такой же серебряный кубок с крышкой, как у отца и сына, налил в него белого вина. Правитель вандалов салютнул своим и выпил. Я сделал то же самое. Гунерих не стал пить. Наследник делал вид, что не смотрит на меня, но я чувствовал, что меня тщательно изучают, хотя и не так глубоко и, я бы сказал, структурно, как Лаодика в первые дни, но в данном случае я от них зависел, а не наоборот. Не понравлюсь, пошлют к черту, забрав всё, что дали раньше.

— О добыче, захваченной тобой на море, ходят легенды, — поставив кубок на стол осторожно, словно тот наполнен до краев, сказал Гейзерих.

— Хотел бы я быть настолько богатым, как обо мне говорят! — произнес я шутливо.

— Я тоже, — серьезно молвил предводитель вандалов, выдержал продолжительную паузу и заговорил о деле: — Мне сказали, что у тебя быстроходный и надежный корабль. Надо быстро и незаметно доставить моего сына на Сардинию и Корсику. Он должен там встретиться тайно кое с кем. Сможешь обеспечить его безопасность?

— Да, если он будет прислушиваться к моим советам, — ответил я так, словно того, о ком говорим, не было в комнате.

Гейзерих посмотрел на Гунериха. Сын ничего не сказал и не пошевелился, даже не моргнул, но отец понял его.

— Договорились, — объявил предводитель вандалов. — Отплываете утром.

Я собирался на следующий день съездить в имение. Пришлось отправить раба с сообщением, что отправляюсь в рейс по приказу Гейзериха. У Хильды, истинной дочери германского народа, в крови беспрекословное подчинение командиру, вождю.

65

Гунерих оказался истинным сыном своего отца — таким же замкнутым, неразговорчивым и недоверчивым. Прибыв на марсильяну, он первым делом отказался поселиться в моей каюте, за что, признаюсь честно, я был благодарен. Моя берлога была слишком мала для двух… страдающих манией величия. Каюту Радомира даже не стал предлагать, потому что в два раза меньше моей. Вместе с тремя десятками головорезов, сопровождавших его, наследник престола разместился в носовой части судна — на главной палубе за фок-мачтой и на полубаке после того, как были выбраны и закреплены по-походному якоря. К мачте привязали накрепко пять сундучков, которые, судя по тому, с каким трудом их поднимали и несли по два человека, были наполнены золотыми монетами. Возле этого богатства постоянно дежурили несколько человек из свиты и сперва никому не позволяли к ним приблизиться. Потом я объяснил Гунериху, что это мешает матросам работать с парусами и что украсть несколько монет и удрать с судна, конечно, можно, однако мои люди не настолько безрассудны, потому что в пиратских рейдах добывают прилично, не бедствуют.

Сперва мы подошли к Сардинии западнее Каралиса, легли там в дрейф. Два человека из свиты Гунериха, черноволосые и смуглокожие, не вандалы или аланы, скорее всего, выходцы с этого острова, были высажены на берег налегке. Из оружия имели только кинжалы. Вернулись на следующий день к вечеру, о чем-то пошептались с наследником престола и вместе с ним, большей частью свиты и двумя сундучками опять отправились на берег. Видимо, их ждали в прибережном лесу, потому что отсутствовали не больше часа. Назад вернулись без сундучков. Не трудно было догадаться, что вандалы проплатили захват острова. Точнее, жители Сардинии согласились сдаться без боя, а золото — это так, чтобы не казаться совсем уж трусами.