Вечный воин

Теодомиру было немного за двадцать. Довольно рослый, под метр восемьдесят, и с непропорционально длинными руками, из-за чего напоминал мне шимпанзе. Тем более, что волосы у него были темно-каштановые, доставшиеся от матери-римлянки. Командир готов оказался довольно болтливым. Мы иногда подолгу ехали рядом, и он рассказывал мне о своих соплеменниках и других германских племенах. Оказывается, у каждого племени есть свои сильные стороны: готов считают предателями, алеманов — пьянью, франков и саксов — садистами, татуированных герулов — хвастунами, бургундов — вонючими уродами, потому что смазывают волосы прогорклым оливковым маслом и режут лица, оплакивая покойников. Раньше я был уверен, что всеми вышеперечисленными достоинствами обладает каждый германец, разве что татуировки иногда отсутствовали. Кстати, меня из-за высокого по нынешним меркам роста и светлых волос часто принимают за германца, выросшего среди римлян.

Первым крупным населенным пунктом на нашем пути оказалась Виндонисса — одна из крепостей лимеса (пограничной линии). Данный участок лимеса, называемый Германским — довольно основательное сооружение, которое начинается от Боденского озера, сейчас именуемого римлянами Константиновым, и тянется на несколько сот километров до Дуная. Великая китайская стена в сравнение с ним — так, глинобитная подделка. Сооружение неоднородно, потому что строилось в разное время и на разном рельефе. Чаще состоит из рва шириной метров десять-пятнадцать и вала высотой метром пять-десять, по верху которого где дубовый частокол, где каменные стены. Через каждую римскую милю стоит каменная башня высотой метров семь-девять, на которой круглосуточно дежурит часовой, готовый сообщить о вторжении дымовым сигналом в крепости, которые были в среднем через каждые десять миль. Какие-то крепости были маленькие, охраняли мост через ров и заодно служили таможенным пунктом, какие-то большими, как Виндонисса, бывшая ранее каструмом трех римских легионов. Сейчас это средний по количеству населения город, в котором находились резиденция епископа и монетный двор. Несмотря на крепкие каменные стены и башни и довольно удобное положение на холмах между двумя реками, защищать его не стали. Узнав о нашем приближении, жители драпанули в горы, а кто мог — и дальше на юг. Нам достались запасы зерна и вина, а босоногие и бездоспешные пехотинцы еще и нагрузились всякой дешевой ерундой, которую, когда добычи стало больше, выкинули.

Следующими были две крепости поменьше — Аугуста Раурика и Аргентуария. Их гарнизоны тоже решили не погибать во славу императора Валентиниана Третьего, удрали еще дня за два до нашего прихода, причем вывезли все ценное, а что не смогли, сожгли. В Аргентуарии мы остановились, чтобы отдохнуть и разведать местность впереди. В планах Эдекона был захват Бизантиума, который я помнил, как Весонтио, столицу секванов, захваченную армией Юлия Цезаря, поэтому и поехал на разведку сам с отрядом в сотню человек. Точнее, главной нашей целью было награбить продовольствия у крестьян, а заодно посмотреть на город, как там себя чувствуют жители, готовятся ли к осаде. Они наверняка уже знают, что гуннская армия в Аргентуарии.

День был приятный во всех отношениях. Прохладный ветерок с Альп прибивал жару, которая томила нас в предыдущие дни. Мы неторопливо двигались по лесной дороге. На деревьях щебетали птицы, над полянами летали разноцветные бабочки. Не обошлось, конечно, без оводов и мух, но было их сравнительно мало. Я ехал во главе основной группы. Метрах в двухстах впереди скакал дозор из пяти человек и на таком же расстоянии позади — еще один. В общем, перемещались в лучших традициях Красной армии, с Полевым уставом тысяча девятьсот тридцать девятого года я как-то в молодости познакомился, найдя эту потрепанную книженцию на блошином рынке в Одессе. Продавал ее подслеповатый пожилой ашкенази с каплей под длинным мясистым носом, свисающим к верхней губе.

— Таки очень интересная — как на войне побываешь! — сказал он, когда я взял посмотреть книгу.

Билет на войну я купил за тридцать пять копеек (цена пачки болгарских сигарет с фильтром, в то время самых приличных), не предполагая, что в будущем проведу на ней чуть ли не большую часть своей жизни.

В первых двух деревнях на нашем пути было пусто. В хлевах еще стоял запах скотины, но из живности увидели только кошек, которым что хозяева, что гунны — один черт. Были пусты и амбары, и винные погреба. Зерно и вино нового урожая еще не подоспело, а старое все употребили или унесли остатки с собой. Наверное, ушли в Бизантиум или прячутся в лесу.