Вечный воин

Корабелы здесь тоже неплохие, хотя верфь в несколько раз меньше столичной, и строят на ней в основном малые и средние суда для нужд собственных купцов и рыбаков. Сейчас у них работы не было, поэтому мне с радостью сдали в аренду стапель. Я решил построить марсильяну. Так в Средние века на Средиземноморье называли парусно-гребное судно с прямой кормой, тремя-четырьмя мачтами с косыми парусами и малой осадкой, благодаря чему имело хороший ход и могло приближаться близко к берегу и заходить в неглубокие реки. Мое было двадцативесельным и трехмачтовым с гафельными парусами, неизвестными пока местным мореманам. Мне пришлось долго объяснять хозяину парусной мастерской, что именно надо изготовить. Он все время предполагал, что я по незнанию что-то напутал, а потом заставлю переделывать. Только после того, как я принял почти без замечаний первый парус, хозяин мастерской успокоился и остальные доделал быстро и хорошо. Вторая проблемы была втолковать работникам, что обшивка будет встык. Сейчас на «круглых» кораблях, а мой считался именно таковым, она была внахлест. Такие же непонятки были и по многим другим пунктам. Вскоре нанятые мной рабочие, перестав удивляться, молча выполняли мои распоряжения. Я начислял зарплату поденно и выплачивал в конце каждой недели, а не давал, как местные, несколько авансов и основную часть после окончания строительства. Если заставлю переделывать, им же выгоднее будет. По мере того, как судно стало расти, приобретая неизвестные фессалоникцам очертания, к стапелю начали каждый день приходить на экскурсию как связанные с кораблестроением, так и далекие от моря люди, чтобы поглядеть на диковинку. Когда корпус был готов и проконопачен, и начали смолить обшивку, я стал настолько популярен, что со мной здоровались не только соседи, но и торговцы на рынке.

Все это время я жил вместе с Хильдой, Радомиром и Бинди, той самой рабыней, что заложила мою жену, в арендованном доме за крепостными стенами неподалеку от верфи. Отправляясь в путешествие, я купил для своей любовницы крытый возок с запряжкой из двух мулов, который сейчас в моде у восточных римлянок. Кто-то должен был управлять мулами, вот я и взял с собой Бинди, передав жене через другую рабыню, что девушка будет обслуживать моего слугу. Мол, парню давно пора жениться. Собирался отпустить ее на волю по прибытию в Афины, но Бинди и Радомир поверили в мою версию, и на первой же ночевке наладили взаимовыгодные отношения. Кстати, первая ночевка была по пути в Адрианополь, ведь согласно легенде я отправился к гуннам. Утром мы примкнули в купеческому каравану, следующему в обратном направлении, а затем свернули на Гераклею. Я собирался добраться до Афин и там построить судно, но на подходе к Фессалоникам резко похолодало, пошел снег. Мы остановились на постоялом дворе, чтобы переждать непогоду. Я сходил на судоверфь, оценил ее потенциал, узнал цены, которые были намного ниже, чем даже на противоположном берегу Босфора, и решил, что, во-первых, в Фессалониках меня никто не знает; во-вторых, вряд ли будут искать здесь; в-третьих, путешествовать по морю намного удобнее, чем по суше, тем более, что до Афин пилить вместе с купеческими караваном еще три недели, но сперва надо дождаться хоть какой-нибудь, потому что все нормальные купцы отдыхают до весны. В итоге я снял довольно приличный дом и начал строительство судна. Для соседей я богатый землевладелец из Испании, вынужденный бежать оттуда из-за нашествия готов. Хильда — моя жена, а Бинди и Радомир — семейная пара слуг. Решив остаться в Фессалониках, я сказал им, что дарю свободу, что дам денег на первое время, но при условии, что поедут дальше на запад или север, куда угодно, кроме Константинополя, и начнут там новую жизнь. Они отказались, предпочтя быть слугами богатого.

Денег у меня много. Я выгреб всю наличку, в том числе неприкосновенный запас, закопанный в углу конюшни. Жена и дети с голоду не умрут, потому что им постоянно привозят продукты из имений. Учебу сына я оплатил до лета. На все остальное пусть Ирина займет у папочки и вернет, когда в имениях соберут и продадут урожай. В придачу я составил завещание, согласно которому, в случае моего отсутствия более семи лет, все мое имущество будет разделено между детьми. К тому времени старший сын Луций и дочь Елена будут достаточно взрослыми. Ирине не достанется ничего. Пусть о ней заботится следующий муж, если найдет любителя рогов.

50