Ведьма

В этот вечер Руслана начала рассказ о девочках, которые родились дождливым майским днем. Их бабушка когда-то в награду за свой дар пообещала отдать свою главную ценность. И эта ценность была человеческие жизни. Ровно тринадцать жизней стоило уплатить ее роду, чтобы рассчитаться за силу, дарованную ей. Цена оказалась слишком высокой, и внучки ее не должны были выжить, но вопреки всему родились и выросли крепкими и здоровыми. Когда пришло время, бабка померла, уплатив еще одну жизнь, а девочки отправились в место, где начиналась другая история. Туда, где жил великий народ на верхушках деревьев.

Пока Руслана рассказывала сказку, она плела в руках браслет из ниток, что принес Никола и ниток старого науза мальчика. Когда солнце уже почти зашло, за сыном пришел Никола.

– А как же сказка? – воскликнул Витя.

– Ты узнаешь продолжение завтра. А сейчас иди с отцом. Я буду ждать тебя, мой мальчик.

На следующий день Витя снова пришел к матери, и в этот раз она поведала ему о том, что девочки стали гулять в лесу и приближаться к черте, которую никогда не стоило пересекать обычным смертным. Старый дуб за чертой манил их к себе, но бабка следила за внучками с того света и не пускала к тому дубу. Потом дороги их разошлись, и сестры направились каждая по своей тропинке.

Одна из них вела к богатой и сытой жизни. Но счастья в ней не было никакого. Другая тропинка вела к любви, но и там счастью не было места. Пришло время уплачивать долг, и две сестры встретились со смертью.

– А что же было дальше? – спросил Витя, когда мать замолчала.

– Не знаю, Витенька. Они поплатились за силу, отправившись в мир иной.

– Жаль, – расстроился Витя. – А какую сказку ты расскажешь мне завтра?

– О, я расскажу тебе сказку о ветре, путешествующем по миру, а потом сказку о луне, ночами взиравшую на землю свысока и наблюдавшую дивные вещи.

Как и было условлено, Витя каждый день приходил к ней, чтобы услышать новую историю. Шли дни, недели, месяца. Руслана ни на минуту не покинула подвал. Николай очистил помещение, поставил узкую кровать, тумбочку, сундук со сменной одеждой. Каждый день он лично приносил Руслане тазик с водой и еду.

Обычно, когда Николай Николаевич приходил в подвал, Руслана сидела, сжавшись в углу, и молчала. В некоторые дни у нее случались вспышки гнева, и тогда Николай не подпускал сына к матери, боясь сам подходить близко. Ночами он все так же слышал смех или вой, издававшийся стенами.

В один из декабрьских вечеров, когда на улице нежно стелился снег, а в камине трещал огонь, Николай Николаевич услышал крик Русланы. Быстро спустившись в подвал, он отворил дверь и увидел Руслану, лежавшую на одеялах, расстеленных на полу, всю покрытую потом. Она обхватила живот и сморщила лицо от боли.

Никола подошел ближе к жене, осветив ее свечой, и увидел то, что заставило его волосы на голове встать дыбом. Живот Русланы вырос и теперь женщина, казалось, мучилась в схватках.

– Да как же так? – прошептал Николай и несколько раз перекрестился.

Он не понимал, как был настолько слеп, что не заметил положения супруги. Да и близости с Русланой у него уже не было давно.

Руслана сильно вцепилась в руку мужа и сквозь зубы сказала:

– Никто не должен знать о ребенке. Не смей звать кого-нибудь.

Никола обомлел. Голова его отказывалась думать. В глазах потемнело. Он отошел от Русланы и оперся об противоположную стенку спиной. Учитывая, что ключ от подвала был только у него, никто не смог бы проникнуть сюда.

– Я не понимаю, откуда ребенок? Ты ведь все время была одна?

Руслана подняла налитые кровью глаза на мужа и что есть силы, сказала:

– Дурак ты, Никола! Ничего вокруг не видишь, не слышишь. Слепой и наивный ребенок, вот кто ты.

– Объяснись! – крикнул Николай. – Откуда взялся ребенок? Ветром принесло?

– Так-то так, – засмеялась Руслана. – Ветром. Всеволод прилетал. Велел тебе кланяться в ноги, и сказать, что выполнил ты все, как нужно.

Николай непонимающим взглядом смотрел на жену. Он стер пот со лба рукавом и едва взяв себя в руки, молвил:

– Всеволод? О чем ты говоришь?

– Всеволод – отец ребенка, Никола. Не брат он мне. Давно еще он увел меня из дому, забрал у матери, чтобы научить узелки плести, да людям жизнь портить, – Руслана захохотала. – В Каменку мы должны были попасть, и именно к тебе. Я стала женой тебе, но тело мое и душа все равно принадлежат Всеволоду. В одну из первых ночей моего заточения здесь он приходил ко мне.

Сказанное повергло Николая еще в больший ступор. Стеклянными глазами он смотрел на супругу, которая в перерывах между схватками громко хохотала. Поверить в ее рассказ было невозможно.

– Никола, да очнись же! – воскликнула Руслана. – Поздно уже менять что-то. Если ты меня действительно любишь, то выполни последнюю мою просьбу! Мне не пережить эти роды, а вот девочка, которая родится, должна жить. Кроме Вити никто не смеет знать, как она появилась на свет. Проведают – сожгут, камнями забьют или в реке утопят. А ты люби ее, Николушка, заботься о ней. Она не такая будет, слышишь, не такая, как я.