Ведьмина скрыня

Она прислонилась к стволу, подышала приоткрытым ртом, стараясь унять дурноту. Если она немедленно не съест хоть что-нибудь — точно хлопнется в обморок как Катька, а этого никак нельзя допустить.

В трещине под корой что-то легонько зашуршало, и на поверхность выбрался большой мохнатый жук. Яся среагировала мгновенно — подцепив его пальцем, отправила в рот и с наслаждением захрустела. И уже проглотив, сообразила, кого она только что съела! Однако Ясю испугало не только это — похолодев, она поднесла руки к глазам, вглядываясь в изменившиеся пальцы. Сухие и длинные, они походили на тонкие ветки, коричневые ногти напоминали чешую шишек.

Что происходит? Как она могла настолько измениться??

С трудом сдержав крик, Яся коснулась лица и застонала, ощутив под пальцами не кожу, а шершавую деревяшку!

И волосы оказались не волосами, а редкими нитями лишайника.

Потом она просто сидела, уставившись на огни в темноте — безголовые человечки-фонарики резвились под елками, распространяя вокруг себя синий зыбкий свет.

Мысли, чувства, желания растворились в нахлынувшей боли. Её больше нет. Она — больше не она! Она — чудовище! Что ей делать с этим открытием? Как дальше жить??

Только теперь Яся поняла — почему так прекрасно видит в темноте и откуда знает всех существ, что повстречала нынче в лесу. Поняла — почему те спокойно прореагировали на неё, не попытались помешать, остановить, поймать! И краснонога ничуть не обеспокоило её преследование. Он, конечно же, почуял её присутствие, просто принял за свою.

В бок что-то толкнулось — седая растрёпанная лесовица криво улыбнулась Ясе и поманила за собой на поляну. Нехотя Яся последовала за ней — прямо к крыльцу, на котором кто-то оставил исходящий паром горшок. Склонившись над ним, лесовица жадно задышала, принялась хватать ртом клубы беловатого пара. Ясю это угощение не вдохновило, и она бездумно двинулась вдоль дома, царапая ногтями деревянные доски.

В незанавешенном окне горел свет. Прямо перед стеклом стояла баба Гана, невидящим взглядом смотрела на лес.

— Гана! — Яся тихо поскребла по стеклу, но бабка не отреагировала на этот звук, ни единая черточка не дрогнула на морщинистом лице.

Её как будто кто-то заколдовал, наслал столбняк или заклятку, и Яся вдруг отчётливо поняла — кто это сделал.

Игнат! Что стало с ним? Яся бросилась к следующему окну — захотела увидеть его, убедиться, что он не стоит за стеклом таким же отрешённым болванчиком, как бабка.

Игнат сидел у стола, опустив голову на руки. У него за спиной расположилась та самая женщина в маске — Привратница. Ведьма!

Она плавно водила руками по воздуху, и что-то говорила, а может быть — пела.

Из прорезей в маске лился зелёный свет, обнимая Игната, струился по плечам, поглаживал бритый череп, повторяя причудливый узор татуировки…

Засмотревшись, Яся ткнулась в стекло, и тоненький звон отвлёк Привратницу от обряда.

Пришлось срочно прятаться, и проскользнув дальше, в новом окне Яся увидела Катьку. Бывшая подруга лежала на кровати, вокруг неё хлопотали воструха и меша. Помощница Христины оправляла на Катьке простую длинную рубаху, а меша поглаживал хвостом голову, не давая ей проснуться.

Привратница явно затевала что-то нехорошее, и Яся забыла о своей беде — решила во что бы то не стало помешать ей.

*снеданне — завтрак (бел.)

Глава 8

Голос был молодой и нежный. Медовый голос. Внимая завораживающему звучанию, Игнат хотел лишь одного — чтобы он никогда не умолкал.

Тягучий согревающий свет мягко опутывал Игната, покачивал словно младенца в люльке. Даже сквозь сомкнутые веки он видел зеленоватые переливы, испытывая умиротворение и восторженную, почти детскую радость.

Игнат почти слился с этим потоком света, но помешала заноза — что-то колючее и крохотное, удерживающее его на границе реальности.

— Гана!.. Гана!.. Гана!.. — воспоминание покалывало иголкой, пыталось пробиться сквозь возведённый колдовством заслон. — Гана! Гана… Гана…

Игнат попытался отмахнуться от назойливой мысли, но заноза кольнула сильнее, не позволяя окончательно забыться.

Что-то случилось… Что-то тревожное… страшное… Но Игнат совершенно не мог сосредоточиться, не мог вспомнить, что именно это было.

Словно в тумане перед ним предстала расплывчатая картинка — мрачные силуэты деревьев, худенькая бабкина спина впереди, пёстрый треугольник платка, который он привёз ей в подарок.

— Почему Привратница живёт в этих дебрях? — кажется, это прозвучал его вопрос.

— Потому что так надо! — едва слышно прошелестела в ответ бабка. — Привратницу держит место. Она не может его покинуть.

— Но почему так?

— Пограничье здесь. А она равновесие сберегает, чтобы светлый и теневой миры не смешались! Чтобы не пролез кто ни попадя на нашу сторону, не начал проказить и вредить.

Гана говорила что-то ещё: «Добровольное решение… большая сила… многому меня научила…»

Игнат урывками слышал её — поотстал немного, поджидая Ясю.