Ведьмы в традиции и народной культуре

Фрагмент картины Я.К. ван Остзанена (1526)

Интересно, что ряд других ученых, среди которых имелось немало иезуитов, ставили под большое сомнение даже веру в ведьм. Кроме того, они подвергали серьезной критике сами гонения.

Только во второй половине XVII века, когда своеобразный большой террор и массовые постоянные преследования ведьм все чаще приводили к социальной дезорганизации, была, наконец, осознана большая опасность этих преследований как для общества, так и для церкви.

И гонения на ведьм стали постепенно стихать. Правда, в некоторых местах они возникали вновь, причем порой в самых ужасающих формах, уже в XVIII–XVIII веках.

В культуре Нового времени еще сохранились представления о ведьмах, которые якобы чаще всего опасны в тот период, когда начинаются календарные праздники.

Преследование ведьм в России. В средневековой России иногда наблюдалось сходное с Западной Европой отношение к ведьмам и ведьмовству, что видно из различных церковных документов, в первую очередь – из посланий изуверов-«христолюбцев», которые мало чем отличались от западноевропейских инквизиторов и часто были просто психически больными людьми. Большинство из них, видимо, болели паранойей и истерией. Однако до таких массовых казней и жутких пыток, как в Западной Европе дело практически никогда не доходило.

Важным, решающим обстоятельством оказалось то, что в государственный период в России магические функции при властных структурах выполняли преимущественно мужчины или же и мужчины, и женщины на паритетных началах. При этом отсутствует страх перед женским началом, в первую очередь – ведьмой.

Характерно, что сами такие магические практики могут быть отнесены как к функции жизнеобеспечения, так и к социальной функции по поддержанию структуры общества и собственно правителя.

Однако казни женщин по подозрению в ведьмовстве все-таки были. Женщин, которых заподозрили в чародействе и обвиняли в похищении дождей и земного плодородия, считали злыми ведьмами и преследовали жестокими казнями. Их жгли, топили и зарывали живыми в землю.

Так, на Руси полагали, что если женщина тонула, то она не ведьма, а если выплывала – ведьма, и тогда ее могли сжечь живьем[32]

.

В 1411 году «псковичи сожгоша 12 жонке вещих»[33]. Или упоминание в той же Псковской летописи: «В лето 6735 (1227). Того же лета ижгоша влъхвы четыре – творяхуть е потворы, (колдовство) деюще. А бог весть! И съгоша их на Ярославли дворе». Такие аутодафе в Пскове производились до XV века.

Еще от XI века дошли до нас интересные летописные свидетельства о подобных обвинениях женщин и мужчин – волхвов и волховиц, которых обвиняли в ведовстве. Например, в 1024 году, говорит летописец, восстали в Суздале волхвы «избиваху старую чадь, по дьяволю наученью и бесованью, глаголюще, яко си держать гобино. Бе мятеж велик и голод по всей той стране. Слышав же Ярослав… изымав волхвы, расточи, а другыя показни, и рек сице: Бог наводит по грехом на куюждо землю гладом, или мором, или ведром (засухою?), или иною казнью, а человек не весть ничтоже».

Под 1071 годом известно следующее известие: «Бывши бо единою скудости в ростовстей области, всташа два волхва от Ярославля, глаголюща, яко ве свеве (мы ведаем) – кто обилье держить. И поидоста по Волзе; кде придут в погост, туже нарицаху лучшие (добрыя) жены, глаголюща, яко си жито держать, а си мед, а си рыбы, а си скору (мягкую рухлядь, то есть звериные шкуры). И привожаху к нима сестры своя, матере и жены своя; она же в мечте прорезавше за плечем, выимаста любо жито, любо рыбу, и убивашета многы жены, именье их отъимашета собе».

Далее сообщается, что наконец волхвы пришли на Белоозеро, а за ними следовали до трехсот человек. В это время Ян Вышатич собирал на Белоозере княжескую дань. В летописи сказано: «Поведоша ему белозерци, яко два кудесника избила уже многы жены по Волъсве и Шексне».

Ян потребовал от них выдачи волхвов, но белоозерцы «сего не послушаша». Ян решился действовать против волхвов собственными средствами, и когда они были схвачены, то спросил: «Что ради погубиста толико человек?» Волхвы отвечали: «Яко ти держать обилье; да аще избиеве сих – будет гобино; аще ли хощеши, то перед тобою вынимеве жито, ли рыбу, ли ино что». Ян же рече: «По истине, лжа то!»

Итак, по словам летописи, волхвы обвиняли старых женщин в том, что они вызывали голод, скрадывали обилье (гобино), то есть урожаи, и делали безуспешными промыслы рыбака и охотника.

Вера в возможность и действительность таких преступлений в XI веке была настолько сильна, что родичи сами выдавали на побиение своих матерей, жен и сестер. Жители не только не хотели сопротивляться волхвам, но следовали за ними большою толпою.

Такие подозрения и обвинения «старой чади» во всех несчастьях и бедствиях в голодные годы тогда были распространены повсеместно.