Великая армия Наполеона в Бородинском сражении

И все же этот полк выглядел исключением. В других полках того же 8-го корпуса ситуация с питанием была тяжелой. «Дорогие родители, – писал домой вестфальский солдат И. А. Вернке, – теперь я должен сообщить вам о нашем последнем сражении, перед которым мы три дня голодали и находились на марше днем и ночью. В 4 утра мы пошли в бой с одной капустной кочерыжкой в желудке и так до 10 часов вечера. Тут мы опять ничего не получили и от усталости не могли ничего есть. Потом пришел маркитант, у которого был еще шнапс, у меня было всего три цвангера, которые я ему и отдал за маленькую шнапса, и тогда я снова вернулся к жизни, а то и меня не было бы на свете»[849]. О почти полном отсутствии съестного и воды среди солдат и офицеров 4-го армейского корпуса накануне и после сражения писал Ложье

[850]. О том, что солдаты, «не получая никакой пищи в течение нескольких дней, были изнурены трудом и голодом», сообщил Пюибюску «один из главных чиновников армии»[851]

. Почти умирающим от голода встретил Кастелан после сражения генерала Дедема из дивизии Фриана. «Я дал ему кусок хлеба, за который он был очень благодарен, и выпил с ним кофе…»[852]

Конечно же, изобилие продуктов у штабных и части генералитета на этом фоне выглядело вызывающим, разрушая еще остававшиеся у кого-то иллюзии о всеобщем братстве в Великой армии. Во время Бородинского сражения лейтенант К. Зуков оказался прикомандированным к штабу маршала Нея. В разгар боя маршал, повернувшись к одному из своих слуг, приказал: «Завтрак!» «В мгновение ока стол был накрыт – он состоял из большой льняной скатерти, раскинутой на земле, и включал такие аппетитные вещи, как масло, сыр, хлеб и прочее. Всевозможные спиртные напитки были в изобилии»[853]. Столь же чудесным образом завтракал на лесной поляне примерно в тот же час генерал Жюно[854]

. Позже, в Можайске, где умирали от голода тысячи раненных под Бородином французских солдат, Жюно будет проводить время за столом, уставленным бутылками и всевозможными яствами[855]. Даже во время отступления, когда случаи каннибализма стали не редкостью, Жюно брюзжал по поводу отсутствия хорошего вина и деликатесов. Потерявший свой багаж, он был пригрет в Смоленске генералом А.-Ф.-М. Шарпантье. «…Но у него неважные вина и повар, а потому ты можешь представить себе, что я не доволен подобного рода гостиницей», – отпишет Жюно своей жене[856].

И все же под Бородином голод, который испытывали многие солдаты Великой армии, сыграл удивительнейшую и парадоксальнейшую роль. В известном смысле солдат был поставлен перед выбором – победить или умереть, и это делало его восприятие императорского воззвания, слов командиров и их призывов к победе уникальным. Как ни странно, но голод объединил и сплотил многих солдат, сделав их одновременно склонными к различного рода аффективным действиям. Только необычностью протекания психических реакций у многих солдат Великой армии 7 сентября, обусловленной во многом высокой степенью их возбудимости и раздражительности из-за голода, можно объяснить целый ряд эпизодов Бородинского сражения.