Великая армия Наполеона в Бородинском сражении

«Большой редут» был обречен… С одной стороны, Наполеон должен был направить свой удар именно на него, так как батарея Раевского оставалась теперь единственной опорной точкой русской линии к югу от Новой Смоленской дороги; отброшенные за Семеновский овраг остатки 2-й Западной армии и войска, пришедшие им на помощь, опирались своим правым флангом только на Курганную высоту. С другой стороны, батарея Раевского, окруженная и обстреливаемая с трех сторон французскими войсками, стала таким выступом в русской линии, который удержать было уже просто невозможно. Но русские войска, неся страшные потери, продолжали за нее цепляться.

Иногда в мемуарах и литературе встречается утверждение о том, будто Наполеон лично, на местности, разработал дерзкий план взятия «большого редута» во время посещения им позиций у Семеновского оврага[1871]. Конечно, это не так. Император поехал к передовым линиям только после падения батареи Раевского и лично, разумеется, не вникал во все детали подготовки знаменитой атаки на Курганную высоту. Он потребовал только, чтобы на этот раз была достигнута четкая координация в действиях пехоты вице-короля и кавалерии Мюрата. Конкретный план знаменитой кавалерийской атаки «редута» был, вероятно, разработан Мюратом и его штабом в лице генерала О.-Д. Бельяра. На это указывают Лежен, Рапп, Сегюр; об этом свидетельствует и рапорт самого Мюрата и воспоминания Гриуа

[1872]. Судя по всему, и Коленкуру, и Латур-Мобуру было приказано нанести удар по русской линии как можно ближе к южному флангу «редута» и, оттеснив неприятеля, атаковать с фланга сам «большой редут». Согласно версии Раппа, в случае неудачи кавалерия должна была возвратиться «тем же путем», под прикрытие французских орудий[1873]. Вперед должен был двинуться и правый фланг под командованием Нея.

Очень трудно доподлинно восстановить, предлагал ли Мюрат Коленкуру и Латур-Мобуру броситься на «редут» с горжи (то есть с тыла, через тыльные проходы) или штурмовать прямо с бруствера, который уже совершенно осыпался, либо, что скорее всего, предложил действовать исходя из обстоятельств. Очевидно только, что и кавалерия, и ее начальники были готовы как можно быстрее броситься в атаку на этот злосчастный «редут», нежели продолжать и дальше стоять под русскими снарядами. «Я буду там живым или мертвым», – ответил, согласно версии Сегюра, Коленкур Мюрату[1874]

. Чуть ранее, по дороге из ставки на позиции Коленкур встретил адъютантов умирающего Монбрёна, которые оплакивали своего начальника. «Следуйте за мной, – закричал он, – не плачьте о нем и идите отомстить за него!»[1875]

Приближался звездный час жизни О. Коленкура, час, в котором слава, доблесть, самопожертвование и смерть должны были слиться и даровать воину вечное место среди героев Елисейских Полей. Обстоятельства жизни Коленкура и свидетельства о его мыслях и чувствах последних дней, о чем мы уже писали, убеждают нас в том, что с приближением трагических минут атаки и гибели генерал испытал редкое ощущение острой потребности в собственной смерти, которая прекратила бы все физические и нравственные страдания, нагнетавшиеся в последнее время, и одновременно насытила бы его жажду славы и подвига.

3.5.4. Падение «редута»

Огюст Коленкур, ведя в бой своих кирасиров, в этой атаке был убит[1876]. Смерть генерала, славного воина и человека, оплакивали многие. «Я потерял моего брата, моего лучшего друга; время не в силах стереть такого несчастья», – напишет графине Нансути скупой на проявления чувств Арман Коленкур[1877]

. Сразу после боя командование поручило главному хирургу забальзамировать сердце героя[1878]. Мюрат, готовя 9 сентября рапорт о Бородинской битве, представил Коленкура главным героем взятия Курганной высоты, который «опрокинул все, что ему противостояло; и оказавшись в обходе большого редута слева, свернул вовнутрь и с 5-м кирасирским полком ударил и опрокинул врага. Этот храбрый генерал героически погиб на этом самом редуте, который сохранял до подхода войск дивизии Жерара». 18-й бюллетень Великой армии, помеченный 10 сентября, также особо остановился на подвиге Коленкура, геройски погибшего «справа редута у горжи»[1879] во главе 5-го кирасирского полка. Вместе с тем бюллетень писал и о 4-м кавалерийском корпусе, «который проник в бреши, сделанные нашими орудиями в массах и в эскадронах их кирасир»[1880].