Великий князь Юрий Всеволодович

Через Русь и Польшу Юлиан вернулся в Венгрию, затем побывал в Риме, после чего снова отправился в путь. Во второй раз он достиг пограничья Русской и Болгарской земель осенью 1237 года и с ужасом узнал, что ему некуда дальше идти и некому проповедовать:

О, горестное зрелище, внушающее ужас всякому! Венгры-язычники, и булгары, и множество царств совершенно разгромлены татарами.

И далее сообщил о конкретных действиях монголов в этих, соседних с Русью странах (правда, не все названные им страны и народы поддаются отождествлению):

…Обратившись к западу, [татары] в течение одного года или немного большего срока завладели пятью величайшими языческими царствами: Сасцией, Фулгарией, взяли также 60 весьма укреплённых замков[149], столь людных, что из одного могло выйти 50 тысяч вооружённых воинов. Кроме того, они напали на Ведин, Меровию, Пойдовию, царство морданов. Там было два князя: один князь со всем народом и семьёй покорился владыке татар, но другой с немногими людьми направился в весьма укреплённые места, чтобы защищаться, если хватит сил.

(2. С. 83, 85–86. Перевод С. А. Аннинского)

Сасция — это, вероятно, Саксин в низовьях Волги, завоёванный монголами ещё в 1229 году; Фулгария — Волжская Болгария, о могуществе которой Юлиан успел составить мнение ещё в прошлом году; Меровия — вероятно, марийцы (черемисы русских летописей); морданы — мордва. Что такое Ведин и Пойдовия, неизвестно. Упоминание же о двух мордовских князьях, один из которых сразу же покорился монголам, а другой оказал сопротивление им, заставляет вспомнить о Пургасе и Пуреше русских летописей — возможно, они так же по-разному действовали против захватчиков монголов, как прежде против русских. Впрочем, и в Болгарском царстве, как мы видели, часть эмиров сразу же перешла на сторону завоевателей, а часть продолжила борьбу.

Известно, что окончательно Мордовская земля будет покорена лишь в 1239 году, уже после разгрома Северо-Восточной Руси (27. Стб. 470). Придётся монголам вторично воевать и с болгарскими князьями, восставшими против их власти. Но судьба «Великой Болгарии» на Волге была решена. В конечном счёте она окажется ещё более трагичной, чем судьба Руси: в результате монгольского завоевания она прекратит своё существование как самостоятельное государство, а её земли войдут в собственный улус Бату и его потомков. Покорение страны асов в Предкавказье и на Северном Кавказе также произойдёт уже после разгрома Владимиро-Суздальского княжества. Однако нет сомнений в том, что отряды из мордвы, болгар, буртасов, черемис, равно как и отряды из половцев-кипчаков, торков, алан и других покорённых народов, будут находиться в составе татарских ратей, когда те обрушатся на русские земли, и более того — будут составлять их передовую, ударную силу, авангард. Так всегда было в войнах, которые вели монголы, так будет и при покорении Руси, но так будет и позднее, при покорении стран Восточной Европы, когда в состав татарского войска, наряду с воинами из упомянутых народов, войдут и русские.

Год 1237. Владимир

Когда читаешь летопись за середину — вторую половину 1230-х годов, создаётся впечатление, будто Владимирская Русь жила в двух параллельных реальностях. В одной всё протекало так же, как раньше: жизнь шла своим чередом, и ни о каких военных приготовлениях или переговорах князей относительно совместных действий против общего врага не было слышно[150]. События, описываемые древним книжником, никак не пересекались с ужасами второй реальности — надвигающегося Батыева нашествия, обрушившегося сначала на «Великую Болгарию» на Волге и другие соседние народы, а затем на Русь.

Зимой 1236/37 года Юрий Всеволодович женил обоих своих младших сыновей — Владимира и Мстислава. Затем, в наступившем 1237-м, занялся украшением главного храма княжества — владимирского Успенского собора:

…Благоверный епископ Митрофан поставил киот[151] в Святой Богородице соборной над трапезой[152] и украсил его золотом и серебром, при благоверном князе великом Георгии.

В том же году расписали притвор Святой Богородицы.

(27. Стб. 460)