Великий князь Николай Николаевич

Воззваніе Великаго Князя не произвело ожидавшагося впечатлнія среди поляковъ. Какъ лвыя группы, придерживавшіяся по преимуществу австрофильской оріентаціи, такъ и умренно-правы* объединенія, боле склонныя къ сговору съ Россіей, нашли это воззваніе составленнымъ въ слишкомъ неопредленныхъ и мало-содержательныхъ выраженіяхъ. Въ этомъ успли убдиться уже изъ отпта министра иностранныхъ длъ, на запросъ русскаго посла въ Париж А. П. Извольскаго, по поводу выраженіе «самоуправленіе», употребленнаго въ воззваніи Великаго Князя и переведеннаго агентствомъ Ривасъ словомъ «апіопошіе». _ С. Д. Сазоновъ, на •сдланный ему запросъ, принужденъ былъ отвтить, указывая, что не настало еще время облекать «общія общанія» въ боле кол-ікретныя формы. Полякамъ рекомендовалось проявить «довріе» къ сдланнымъ заявленіемъ и «терпніе» въ отношеніи времени ихъ осуществленія. Базируясь на недостаточность данныхъ общаній, представитель лвыхъ политическихъ группировокъ Пплсудскій, со своими легіонерами, боявшійся растворенія этихъ «кадровъ будущей польской арміи» въ австрійскихъ имперскихъ войскахъ, немедленно посл воззванія выступилъ съ ними самостоятельно противъ Россіи. Что касается боле правыхъ круговъ, мечтавшихъ лишь ю федеративномъ устройств, но въ предлахъ Россіи, съ которой у Польши существовали крпкія экономическія узы, то они сначала отозвались на воззваніе и лишь впослдствіи постепенно пришли къ заключенію, что воззвапіе Великаго Князя стоитъ совершеннымъ особнякомъ отъ общихъ настроеній правительственныхъ и правя

щихъ сферъ.

Опираясь на личныя чувства симпатіи къ Великому Князю, нкоторые вліятельные представители этихъ круговъ довели до его свднія, что, вря въ военный успхъ русскаго оружія, они вы-іражаютъ готовность выставить при помощи американскихъ соплеменниковъ до полумилліона польскихъ войскъ и взять на себя расходы по ихъ снабженію. При этомъ они ставили условіемъ только — снабженіе этихъ войскъ офицерскимъ составомъ, очевидно, расчитывая на офицеровъ-поляковъ, служившихъ въ русскихъ вой-

скахъ, и предоставленіе права ношенія польскими войсками какого» либо вншняго признака ихъ національности.

Исходя изъ соображеніи осторожности и зная настроеніе правящихъ сферъ, Великій Кпязь Николай Николаевичъ отвтилъ полякамъ въ томъ смысл, что возбуждаемые ими вопросы, вообще говоря, выходятъ за предлы его компетенціи, какъ Верховнаго Главнокомандующаго. Чтобы нсколько смягчить эту пилюлю, полякамъ, вмст съ тмъ, было сообщено, что всякая помощь въ борьб, оказываемая намъ поляками, не можетъ быть принята иначе, какъ съ благодарностью. Вмст съ тмъ, Великимъ Княземъ былъ сдланъ намекъ польскимъ представителямъ, что образованіе «отдльныхъ» польскихъ войскъ можетъ встртить затрудненіе въ томъ, что мы отказались признать за австрійскими сокольскими организаціями характеръ комбататовъ, но что полякамъ предоставляется полная возможность партизанскихъ дйствій въ тылу непріятеля за свой собственный рискъ.

Переговоры эти не получили дальнйшаго развитія, хотя Начальникъ Штаба Верховнаго Главнокомандующаго посл неудачи русскаго наступленія въ Восточную Пруссію и продолжалъ отъ своего имени вести конфиденціальные переговоры съ поляками л призыв въ Русской Польш ополченія, въ количеств даже нсколькихъ сотъ тысячъ человкъ. Думается, однако, что каждому лицу_г

трезво смотрвшему на условія обстановки, должна была бытъ совершенно очевидна несерьезность этихъ переговоровъ.

Въ дальнйшемъ, на имвшихъ мсто русско-польскихъ совщаніяхъ предсдатель Совта Министровъ И. Л. Горемыкинъ ясно подчеркивалъ свою точку зрнія о томъ, что заявленія, сдланныя въ воззваніи Верховнаго Главнокомандующаго, даны лишь на слу чай объединенія Польши въ однхъ границахъ.

— Есть Познань и т. д. — есть и автономія, нтъ Познани — нтъ и автономіи, — такъ приблизительно поняли польскіе члены того совщанія слова Горемыкина. Возникали также горячіе споры вокругъ точнаго значенія слова «автономія» и «самоуправленіе».

Главными заботами Горемыкина на этпхъ засданіяхъ было выясненіе двухъ вопросовъ: какую форму правленія — монархическую или республиканскую — избрала бы Польша, въ случа отдленія отъ Россіи, и не сдлалась ли бы она орудіемъ Германіи противъ Россіи?

Создавалось впечатлніе будто правтельство того времени дйствительно предпочло бы потерять Польшу, чмъ согласиться на ея федерированіе съ Россіей.

Могла ли, при такихъ условіяхъ, крпнуть идея широкой и свободной все-славянской федераціи посл поодной войны?